Двести третий день зимы

Она ожидала, что Славик начнет ругаться, паниковать, порываться прямо сейчас ехать в посольство, к правозащитникам, к контрабандистам. Но он оставался спокойным и деятельным. И она ему поверила. Возможно, впервые за все зимовье она поверила, что Славик способен ее вытащить. Они способны ее вытащить. Никакого волшебника в голубом вертолете. Никаких чудесных перемещений из зимы в лето. Только луковицы Радионова и квест по доставке их в надлежащее место. Ничего страшного, она справится.

«Умница, – написал Славик. – Поезжай прямо сейчас. Сделай это сегодня ночью, не тяни. Держи меня в курсе. И не ссы».

От последнего наставления Нюта то ли всхлипнула, то ли засмеялась. Поднялась, оставила фиалкам свет, доплелась до кровати. Повалилась на нее и тут же уснула, словно рубильник дернули. Вот она еще видит стену спальни и край подушки – а вот уже приоткрывает холщовый мешок, внутри которого перекатываются коричневые камни. Полотно сна расплывалось, но Нюта все-таки присмотрелась. Из каждого камешка проглядывали осторожные зеленые носики, словно камни лопнули, обнажая уязвимое нутро. Нюта потянула завязки мешка и прижала его к себе. Под грубой тканью затаились луковицы. Живые.

18

– Собирайся и выходи. – Тая выдернула ее из сна коротким звонком, на который Нюта ответила быстрее, чем проснулась. – Мы тебе фарами моргнем.

Нюта вскочила, дурная со сна, пошатнулась, ударилась ногой об угол кровати, вскрикнула. Поскакала в сторону гардеробной, достала из кармана рубашки карточку, нашарила на полу джинсы и свитер, натянула колючее на голое тело. Живот сводило от голода, но это казалось каким-то далеким и неважным. Окончательно проснулась она только в подъезде, когда в третий раз уронила связку ключей, и грохот этот грозил разбудить соседей не только по площадке, но и по всему дому.

По лестнице Нюта спускалась идиотскими прыжками, вывалилась во двор и застыла в кромешной темноте – фонари не работали. На секунду ей почудилось, будто она все еще во сне. Она растерянно огляделась. У дальнего подъезда стояла машина, Нюта хотела махнуть в ее сторону, но передумала. Фары вспыхнули и тут же погасли. Нюта спрятала руки в карманы и пошла к машине, стараясь держаться поближе к стене дома, словно это могло помешать заметить ее при желании. Через лобовое она не видела, кто сидит за рулем, но автомобиль узнала – на нем Груня приезжала вызволять Таю из участка.

– Спасибо, что согласились помочь, – сказала Нюта, забираясь на заднее сиденье.

– Ну, меня скорее просто поставили перед фактом. – Голос был определенно мужским.

Нюта почувствовала, как сердце делает кульбит и застывает в груди. Встретить здесь постороннего она не ожидала. Следовало выскользнуть наружу и бежать – вот только куда и как быстро? Даже киношные погони машин за бегунами не заканчивались победой последних.

– Нют, ты извини, но пришлось Леву подключить, сами не справились бы. – Тая выглянула из-за спинки переднего сиденья. – Ты чего? Испугалась, что ли?

Нюта откинулась назад и закрыла лицо руками. Тая хихикнула. Раздался шлепок – кажется, это Лева шлепнул ее по бедру, чтобы она замолчала.

– Прости, не подумал, что ты не в курсе, – сказал он. – Значит, ехать нужно на Восточный?

Нюта потерла глаза, собираясь с мыслями.

– Да, карточка от ячейки в камере хранения вокзала.

– Ну, к входу в вокзал подъезжать не вариант. – Тая нахмурилась. – Остановимся где-нибудь рядом. И кто-то один пойдет.

– Почему один? – спросила Нюта.

– А ты планируешь прямо всей толпой туда ночью завалиться?

– Не волнуйся. – Лева тоже повернулся к Нюте. – Это не обязательно должна быть ты. Вообще не должна.

Нюта не смогла разглядеть выражения его лица – он быстро отвернулся к рулю. Зато увидела, как Тая тянется и кладет руку на его шею. Сзади. Горячими сухими пальцами надавливает на позвонки. Как однажды делала это с ней, Нютой, в душном автобусе. И это прикосновение потом не давало покоя до самого утра. Нюта отвернулась к окну.

– Поехали, – попросила она.

Всю дорогу до вокзала Нюта проваливалась в сон. Мучительно повисая на ремне, упираясь лбом то в стекло, то в жесткий подголовник. Тая тихо переговаривалась с Левой, но вслушиваться не хотелось. И ехать не хотелось. Однако где-то в холодном нутре вокзальной ячейки ждал холщовый мешок с проклюнувшимися луковицами. Отчего-то Нюта была уверена, что все будет именно так, как привиделось во сне. И мешок, и завязки, и коричневые камешки с нежно-зелеными ростками.

– На месте, – возвестила Тая. Машина дернулась и остановилась. – Давай карточку.

Нюта полезла в карман, нащупала пластик. Идти к ячейке нужно было ей. Не Тае с ее злым бесстрашием, не молчаливому Леве. Это ее Радионов попросил об услуге, понимая, что такая услуга может дорого ей обойтись. Это она взвалила на Таины плечи свои проблемы. А та еще и Леву впутала. Малознакомые люди рванули помогать ей, нашли машину, отвезли ее, нарушая комендантский час. Это максимум, на который она могла рассчитывать.