Двое из логова Дракона

Я слегка растерялась от этой перемены в нём, но руку протянула. Он бережно взял её и, неожиданно наклонившись, едва коснулся губами моих пальцев.

— Нас никто не видит, — почти шёпотом проговорил он, поспешно отступая. — Когда власть — проклятие, одиночество — способ существования, а боль — привычное состояние, даже прикосновение к чужому счастью проливает бальзам на раны души. Я прошу вас придти снова. Мне легче, когда я вижу вас, потому что вы из того мира, который я утратил. А теперь прощайте…

Он резко отвернулся, глядя на белые горы и раскалённое небо над ними.

— Прощайте, — кивнула я и вышла из комнаты.

За порогом нас ждал Гисамей, чтоб проводить к выходу. Я следовала за ним, молча, вспоминая взгляд карих глаз и странный голос. Теперь я была уверена, что это Мизерис приснился мне недавно, и приснился именно в этом душном и запутанном лабиринте дворца. Значит, этот сон имел какое-то значение. «Ты просто не видишь!» — снова прозвучал у меня в голове тот голос. Да, я не вижу, что всё это значит, и к чему всё это приведёт.

Я спустилась по ступеням, почти не обращая внимания на жару, подошла к флаеру и посмотрела на датчик возле золотистого жезла, вставленного в специальное гнездо. К моему удивлению на сигнал собрались почти девяносто шесть процентов МАРНов.

— Остальных соберём в следующий раз, — проговорила я, почему-то не испытав радости по этому поводу, и запрыгнула в салон.

Только когда флаер поднялся над мостовой, я обернулась к Хэйфэну и вопросительно взглянула на него.

— Он лгал вначале, но был искренним в конце, — произнёс Тонни. — Он ведёт свою игру жёстко и расчётливо, но его сердце кровоточит и он жаждет помощи. Его игра мешает ему молить о ней.

— И что нам с этим делать?

— Помочь. Возможно, это сломает его игру, и он пойдёт на сотрудничество.

— А если то, ради чего он играет, для него важнее?

— Тогда, скорее всего, ничто не сможет сломать его игру.

— А, может, её и не нужно ломать? — нахмурилась я. — Мы же не знаем ничего о ней и о нём.

— Мы знаем, что за похищением Валуева стоит не только Храм Тьмы. Теперь мы знаем, что к этому причастен царь. Какая разница, ради чего он захватил его? Наше дело — его вернуть.

— Верно, — без энтузиазма согласилась я.

Ночь снова не принесла Мизерису облегчения. Он тоскливо смотрел на маленький жёлтый язычок пламени, струящийся из крохотного светильника в изголовье его ложа. Он иногда проводил над ним пальцами, ощущая лёгкий жар, но в сердце у него было холодно. Бесконечная жалость к себе нахлынула так внезапно, что его воля подломилась под этим натиском. Он перебирал истёртые листы своих воспоминаний, пытаясь понять, за что он так наказан, но видел, что его грехи были лишь жалким ответом на случившиеся с ним бедствия. Редкие проблески счастья лишь усугубляли безрадостность его жизни, подчёркивая, как много он упустил и потерял.

Одиночество снова навалилось на него тяжкой глыбой. Он вспоминал изумлённый взгляд женщины из другого мира, того, который однажды мелькнул перед ним, заполнив душу мечтой о несбыточном счастье. И она была такой же, строгой, недоступной, но бесконечно манящей. Он поцеловал её пальцы. От них пахло чем-то светлым и нежным. Он коснулся того, что было не предназначено ему, и её взгляд лишь напомнил ему о том, что это дерзость. Нельзя прикасаться к Богам. Они могут уйти навсегда…

Он приподнялся и выглянул в окно, туда, где на фоне ночного неба, пронизанного лёгким светом мелких звёзд, жутковато чернела непроглядная тьма, очерченная угловатыми контурами Башни Дракона. Она вызывала смутный ужас и ощущение безнадёжности, но его тянуло туда. И, наконец, он решительно поднялся и вышел из опочивальни. Пройдя по анфиладе комнат, он бегом спустился по длинной тёмной лестнице и углубился в запутанный лабиринт переходов, то опускаясь ниже уровня земли, то поднимаясь на те этажи дворца, куда уже доходил остывающий воздух улицы. Поднявшись в очередной раз, он толкнул тяжёлую створку двери и вышел на узкий парапет без перил и ограждений, который опоясывал верхнюю часть башни.

Всё было не так, как во сне. Звёзды были тусклыми и вовсе не напоминали бриллианты. Внизу вместо бездны голубовато отсвечивали плоские крыши городских кварталов. Только тут он понял, зачем пришёл сюда. Он надеялся увидеть здесь то существо, что так очаровало его в том сне и так напугало в жизни. Он разочаровано окинул взглядом парапет и устало прижался спиной к выщербленному камню стены. Из-за горизонта выглянул сиреневатый Лилос, и его ледяной взгляд показался царю полным угрозы.

— Ты убьёшь всех нас, — обречённо прошептал Мизерис.

— Может, и нет, — прозвучал рядом вкрадчивый и такой пьянящий голос.

Царь обернулся и увидел в нескольких шагах от себя на парапете демона. Тот стоял, скрестив на груди бледные мускулистые руки, и рассматривал раскинувшийся перед ним город. Ветер, внезапно налетевший неизвестно откуда, развевал его длинные волнистые волосы, а очерченные легкими чёрными линиями глаза изумрудно поблёскивали из-под золотистых ресниц. Демон повернул голову и взглянул на него.

— Ты хотел меня видеть?