Двое среди руин

      Я хотел. Не чего-то, и не что-то. Я хотел, нет, страстно, до дрожи в коленях, желал - Нату! Желал именно так, как этого желает любой мужчина. Как человек, чудом оставшийся в живых, как выживший, больше не верящий и не надеющийся на чудеса. Мы могли погибнуть в любой момент - и я, отчетливо осознавая подобный исход, не мог смириться с невозможностью лечь с ней в одну постель. Куда-то прочь пропало все - семья, долг, обязанности. Прошлые условности ушли в небытие: мы - единственные на всем белом свете! И мне все равно, сколько ей лет, невинна ли она, а главное - желает ли этого сама девушка? Я так хочу! Я - хочу!

      Нога скользнула по лужице, и я, нелепо взмахнув рукой, достаточно ощутимо приложился коленкой о бетонный пол. От боли все дурные мысли вылетели напрочь. Матерясь и чертыхаясь, я с трудом поднялся.

      - Ната! Что б вас всех!

      Никто не отозвался - мои друзья, спутники и товарищи по несчастью, предпочли остаться снаружи. Возможно, к лучшему…

      - Ну и черт с вами… Жил до вас, один, проживу и дальше.

      Я осмотрел колено - всего лишь ссадина, но ушиб серьезный. О прыжках, по крайней мере, на ближайшие пару дней придется забыть. Если не принимать во внимание, что мы планировали очередное путешествие, ничего особенного. Бывали царапины и похуже. Значит, девушка останется эти дни дома. Со мной… Ночью… Голой!

      В глазах столь отчетливо нарисовались заманчивые формы, что я помотал головой, пытаясь отогнать наваждение.

      - Совсем с ума спрыгнул? Да что со мной творится…

      Помимо воли, глаза сами устремились на полог, скрывающий от меня девичью половину спальни. Я ощутил непреодолимое желание, коснутся белья, на котором она спала - и одернул ткань в сторону.

      Все, как у меня. Так ведь, сам и делал… Сбитые из досок полати, груда ковров, вместо матрацев, отрез ткани на них, еще один, более мягкий - вместо простыни. Подушка, довольно твердая - настоящих не нашлось, пришлось импровизировать с рулонами. Одеяло. На полу - еще ковер. Бетонный пол - не самое лучшее покрытие, и я устилал коврами практически все помещение. Не жалеть же их…

      От подушки исходил знакомый и притягивающий аромат. Никакими духами Ната не пользовалась - ни к чему, да и я настрого запретил. Не хватало еще привлечь к себе внимание, какого либо, особо одаренного «нюхача», с кучей дополнительных примочек, в виде саблевидных клыков или ядовитой слюны. От этой, вконец обезумевшей природы, всего можно ожидать!

      Я склонился к постели - пахло ее волосами. Мне захотелось зарыться лицом в подушку, а еще - разорвать ее в клочья! Отпрянув, я с трудом разжал ладони - пальцы словно свело в диком порыве.

      - Твою мать…

      Что-то это напоминало. Я не мог вспомнить, что именно, но точно знал - такое состояние я уже испытывал, ранее. Еще до появления Наты, и, даже - до щенка. Реальность путалась с какими-то образами, словно я находился вне собственного тела. И это непреодолимое желание - кусать, рвать, раздирать! А еще - насиловать! Не просто взять ее против воли, а именно так - зло, жестоко, унизив и избив!

      - Дар? Ты где?

      Я рванулся наружу, запутался в пологе, и, срывая его с креплений, как есть, кулем рухнул прямо под ноги испуганной девочки.

      - Дар?

      Она отшатнулась, но после, сразу склонилась ко мне:

      - Ты не ушибся? Что случилось?

      - Ната… - Я едва мог себя сдержать… - Отойди назад…

      - Что?

      Я рванул ткань и поднялся перед ней, вновь переполненный прежними мыслями и животным порывом. Рукой ухватил ее за ворот и грубо рванул на себя.

      - Нет!

      Я уже раздирал ее рубашку! Мелькнула оголенная грудь - Ната не носила лифа. А потом, неуловимый тычок в область горла - и я, потеряв способность дышать, снова падаю на пол…

      - Воды налить?

      Ната сидела возле меня с чашкой. А сам я, каким-то образом переместился с пола на собственную кровать. Причем, мои мокасины остались внизу. Я прикоснулся ко лбу:

      - Не трогай.

      - Это ты меня?

      - Нет. - Она не улыбалась. - Ты сам. Когда падал.

      - Значит, повезло.

      - Повезло? - Она вздернула брови. - Не будь у тебя чугунной башки, я бы сказала, как повезло!

      - Повезло. - Я упрямо разжал губы. Говорить было трудно, что-то сильно мешало в гортани. - Лучше лбом… чем зубами.

      - А… Ну тогда, конечно. Но еще лучше - просто держаться на ногах.

      - Лучше. Еще лучше - когда не вырубают по болевым точкам.

      - Сам виноват. - Ната смотрела строго, но где-то внутри ее глаз прыгали бесенята… - Не лапал бы, не получил.

      - Лапал?

      - Не прикидывайся. Весь ворот мне порвал. Что, на сладкое потянуло?

      - На сладкое? - Я понемногу вспомнил все, что предшествовало нашему разговору. Видимо, Ната это тоже поняла. Она чуть прищурила глаза:

      - Скажи еще, что ничего не помнишь…

      - Не скажу. Помню… Кажется.

      Она закусила губу:

      - Ты серьезно? Или, это способ такой, типа я не я и меня тут не было?

      - Я.

      - Что - я?

      - Я это. Это был - я. Только… Ладно, не важно. Я встать хочу.

      - Нет уж… - Ната придавила меня к постели. - Вначале полное и чистосердечное признание, вкупе с абсолютным раскаяньем. А мы подумаем - принять или нет!

      - Виновен. Рвал. Каюсь.