Двое в лодке

Он не отдавал себе отчета в том, что почти утратил контроль над собой из-за волны жадности, нахлынувшей на него, и туманных перспектив стать богатым.

Психиатра нельзя было отнести к людям впечатлительным. Он и не такое на своем веку видывал, поэтому был готов к интеллектуальному поединку.

– Но ведь мы даже не знаем, что это, – медленно проговорил он, делая шаг в сторону, снимая маску и как бы приглашая хозяина выйти на свежий воздух и там, во дворе, немного проветриться.

Главное, чтобы санитар не касался, не думал даже дотронуться до этой вот залетной дряни.

Егор пропустил трезвый аргумент оппонента мимо ушей.

Он, разгоряченный словно бык на корриде, действительно вывалился во двор, но тут же повернулся к Иртышному и проговорил тихо, чтобы жена не могла его слышать:

– Да ты не представляешь, что значит жить в нищете!

Достаточно простая, но емкая фраза, идущая от самого сердца, влетела Иртышному в голову и разорвалась там, снесла менторские перегородки. Он чувствовал, что меняется в лице, понимал, что пропустил сквозь собственную ментальную броню осколочный фугас невиданной силы. Перед ним стоял мужик, доживавший пятый десяток. Он кое-как влачил свое существование уже на протяжении нескольких лет и не видел ни для себя, ни для семьи своей ничего впереди.

Но беда была еще и в том, что и сам Иртышный не мог похвастаться распрекрасным бытом и достатком. Этот умный человек, отсидевший в медицинском институте семь лет, по уровню жизни был подобен обывателю глухой деревни. Поэтому его и сразила столь простая фраза.

– Знаешь, я за десять лет не купил в дом вообще ничего. Уже не могу смотреть на этот дурдом, – продолжал шептать, почти шипеть Вестовой. – Ладно! Черт с тобой! Я поделюсь, дам тебе десять процентов. Найди того, кому может быть нужна эта штука.

«Так-то лучше. Главное, чтобы он мне доступ не перекрыл».

– Что ты молчишь, Аркадий Петрович? Десять процентов тебе мало? – Вестовой завелся основательно.

Теперь ему казалось, что как только он договорится с психиатром, несметные деньжищи мигом окажутся у него в руках. Ладно, через день-два, но никак не позже.

– Для того чтобы понять, что же там такое торчит в доске, мне потребуется мощный микроскоп, не исключено, что и спектрометр, экспресс-анализатор, стеклянные контейнеры, лабораторные стекла, чистые вещества и реактивы, питательные среды, культуры бактерий, штаммы вирусов, аминокислоты. Ты понимаешь? Дело обязательно дойдет до анализа структуры ДНК. Ты представляешь, сколько это стоит? – Тон доктора был настолько занудным, что Вестовой не выдержал и спросил:

– Так я тебе еще и должен?!

Иртышный картинно вытаращил на деревенщину глаза и промолчал.

– Ну, хорошо, – отступил Егор. – Сколько нужно на все? У меня тут есть немного. Мать там пенсию откладывает. Не пожалею ради такого дела.

Аркадий Петрович секунд пятнадцать-двадцать мотал головой, прикидывая сумму, потом сказал:

– Тысяч триста, думаю, хватит для начала.

– Ты врешь!

– Долларов.

– Да у нас вся деревня столько не стоит.

– Можем хоть сейчас позвонить в милицию. Пусть власти занимаются.

– Неужели ничего нельзя сделать? Давай мы с тобой разбогатеем, Аркадий.

– Пятьдесят на пятьдесят, – заявил Иртышный. – Это по-божески, потому как большую часть работы придется делать мне. Да и возможности достать денег у тебя нет.

– А у тебя?

– Посмотрим, – отстраненно ответил доктор.

– Ладно, держи краба! – сурово и торжественно провозгласил Егор Федорович и протянул собеседнику пятерню.

Мужчины скрепили договор рукопожатием.

– Придется кусок доски выпиливать из стенки. – Доктор посмотрел на Вестового так, будто тот проиграл ему в карты и теперь должен кучу денег.

– Ладно, – быстро согласился Егор Федорович.

Он понимал, что вся грязная работа в их тандеме будет лежать на нем.

Ножовку Егор нашел быстро. Он пошире расставил ноги, прихватил левой рукой стенку стойла для упора и стал сверху вниз делать пропил в широких свежих досках.

– Можно снять маску? – взмолился он через пару минут.

Иртышный выдержал паузу и ответил:

– Да, она лишняя. Снимай, я тоже это сделаю. Вряд ли оно летучее. А если так, то мы уже подхватили.

– Как? Ой, не пугай, доктор. Выпьем водки, и все будет нормально, – заявил Вестовой и с удовольствием избавился от респиратора.

Иногда он останавливался, переводил дух, примерялся, затем снова продолжал пробиваться ниже, к той деревяшке, внутри которой и застрял черный камень, успевший вырастить вокруг себя кучку еловых иголочек.

А может быть, это все-таки мох?

– Послушай, Аркадий Петрович, а откуда ты знаешь про всякие там анализаторы и микроскопы? Ты же психолог.

– Психиатр, – поправил врач. – Вначале я занимался микробиологией, но кафедра у нас слабовата была, приборов и денег не хватало. Да и замучился я бульоны варить.

Хозяин дома перестал работать пилой, повернулся к ученому человеку и спросил:

– А зачем?

– Для того чтобы понять, инфицирован или нет какой-либо продукт бактериями, надо отщипнуть от него кусочек и поместить в благоприятную среду.

– В бульон.