Двое в лодке

– Да, в питательную среду, иногда и в бульон, в зависимости от того, что мы подозреваем. А дальше остается ждать. Если зараза есть, то она проявит себя через день или два. Колония разрастется прямо в чашке Петри.

– Чашке кого?

– Юлиуса Рихарда. Скоро?

– Почти все. Вот, готово.

Иртышный взял кусок доски за угол, поднес плесень к светильнику и стал внимательно рассматривать ее. Вестовой тоже таращился на зеленый нарост. На свету черный камень, покрытый еловыми иголками, вспыхивал крохотными фиолетовыми огоньками.

Настроение у исследователей было загадочным, восторженным, тревожным, можно даже сказать, новогодним. Их находка оказалась невероятно красивой.

– Миллионы долларов, – прошептал на ухо Иртышному мужик в кирзовых сапогах и старых портках, растянутых на коленях.

– Держи. – Доктор протянул хозяину его сокровище, но тот замялся и ухватил ножовку двумя руками.

Зеленый бугорок, внутри которого мерцали фиалковые всплески на фоне угольной сердцевины, теперь пугал его больше, чем когда они смотрели на него в тридцати сантиметрах от земли. На свету он выглядел как-то нехорошо. Вроде как и тепло от него шло, но какое-то не настоящее.

– Вдруг это чье-то яйцо? Доктор, пусть оно будет у тебя.

– Подержи, мне надо из рюкзака контейнер достать.

Вестовой нахмурился, собрался, отложил пилу и взялся за конец деревяшки двумя руками.

– Это чего? – За спиной у мужа возникла супруга и уперла руки в боки.

Егор вздрогнул.

– Напугала, черт тебя побери! Ничего. Вот навоз, который от Рыжухи остался, на анализы берем.

– Все строго по науке, – подтвердил Иртышный со стеклянной плошкой в руке. – Сейчас палочкой соскребем вот сюда.

Лена покачала головой, даже не пытаясь зайти в хлев.

– Ты подумай, до чего дошел прогресс! – заявила она и ушла.

Мужчины выдохнули.

Тайна.

Вот заработают денег, тогда и сюрприз будет.

Горгона по имени Серафима пребывала в своем обычном состоянии, испытывала бескрайнюю ненависть ко всему миру, окружающему ее.

– Ты чего так сиськи подняла да выпятила, еще и красный лифчик под халат нацепила? Форму одежды будешь соблюдать? У нас тут больница!

Нинка сидела на посту дежурной медсестры первого этажа, смотрела на свою начальницу большими карими коровьими глазами и часто моргала.

– Я же ничего такого. Вот и кофточка… – промямлила она.

– По-моему, прелестно, – оценил великолепное декольте Иртышный, появляясь на первом этаже вместе с Егором.

Оба глубоко дышали после быстрой ходьбы, но выглядели вполне себе бодрыми огурцами.

Заведующая повернулась к ним и заявила:

– Так, Вестовой, Коленьку кормить немедленно!

– Я хочу вас попросить. – Иртышный нежно взял под локоток красноволосую, постоянно бешеную женщину.

– Да-а, – протянула она, не замечая томности в голосе.

– Ме-е, – передразнил кто-то интонацию властительницы.

К ним быстро приблизился коротко подстриженный худощавый юноша, возвращавшийся с обеда. Лицо его было гладким, будто спелая слива. Эдакий резиновый шарик, наполненный водой. Его черные глаза были затянуты мутноватой пленкой. Так сказывалась приличная доза психотропных препаратов.

– Алексей, вы не видите, мы разговариваем, – мягко отреагировал доктор. – Пойдите лучше, посмотрите, какая у Нины прекрасная грудь.

Псих тут же переключился на медсестру, которая, услышав подобное, вспыхнула и поспешила встать со своего места. Хорошо, что ее от всех остальных отделяли перегородка и стол.

– Аркадий Петрович! – возмутилась Карпатова.

– Пардон, сейчас все исправим. Алексей, помогите мне! Возьмите у меня рюкзак.

Биоробот тут же забыл про Нину, вернулся к нему и принял багаж.

– Я хотел вас попросить, – продолжил Иртышный, страстно глядя в глаза властительнице неразумных душ, – позвольте мне привлечь Вестового в качестве помощника для моих исследований. – При этом он встал так, чтобы никто не мог видеть его левую руку, сжимающую в данный момент правую ягодицу Серафимы.

Кто же откажет перспективному врачу, живо интересующемуся наукой!

Шел первый час ночи и шестой – бесконечного мозгового штурма, устроенного под вечер после разгребания текущей рутины.

Фрагмент доски вместе с камнем, впившимся в нее, лежал на дне стеклянного контейнера. Крышка была снята, и свет от настольной лампы падал прямо на изучаемый объект.

Пока доктор склонялся к версии с метеоритом как самой очевидной. Если космический бродяга смог выдержать нагрев до 2500 градусов Кельвина, то под лампой ему ничего не угрожало.

Доктор совершенно не разбирался в минералогии. Жаль, в больнице нет Интернета. Дома есть, надо будет посмотреть, что же это может быть за камушек.

Иртышный не был фанатом кофе, но иногда не отказывал себе в этом удовольствии. Время было позднее, однако спать ему не хотелось. Странно.

Доктор потянулся и обратился к санитару, находившемуся рядом и охранявшему свою собственность:

– Егор Федорович, как себя чувствуешь?

Санитар пожал плечами. Он сидел в глубоком кресле и попыхивал сигарой, любезно предоставленной ему доктором. Они же теперь компаньоны. А что такое сигара? Всего лишь жест.

На находку он уже насмотрелся. Как привыкнешь, так кажется, что ничего особенного.