Двое в лодке

Когда в бутылке осталось не больше четверти, доктор имел полное представление о произошедшем. Более того, ни одна из его уловок не сработала. Вестовой находил на все объяснение, не путался в деталях и последовательности действий.

– Куда же вы дели останки? – бросил Иртышный, отстраненно рассматривая полки, прикрученные к стенам и уставленные книгами.

– Они в овраге. Это минут двадцать пешком.

Когда они подошли к склону довольно глубокого оврага, на дно которого местные жители десятилетиями сбрасывали мусор, доктор поморщился. Если он хотел увидеть все своими глазами, то ему предстояло спуститься по крутому склону, не изобилующему деревьями, прямо к немаленькой куче всяческого мусора. В исследовании помойки приятного мало.

Если бы Иртышный был трезв, то он бы еще подумал, стоит ли это делать. А сейчас он решительно полез вниз, скользя по жухлой траве меж пустых пластиковых бутылок, перехватываясь временами за кусты.

– Экий ты прыткий! – заявил Вестовой, провожая взглядом психиатра, спускающегося по крутому склону.

Егор присмотрел место, где было больше деревьев, да и сам склон поположе, и стал спускаться следом за врачом, тихо проклиная сегодняшний день.

Когда он наконец-то оказался внизу, Иртышный уже нашел останки коровы, которых, надо сказать, было немного. На кремацию Егор дров не жалел. Фрагмент черепа Рыжухи уцелел чудом. Это была чистая удача.

Доктор ковырялся в основательно прогоревшей земле металлической крышкой от майонезной банки, найденной в куче мусора. Постепенно он смог очистить от комочков земли и пепла куски лобной и скуловой кости, не рассыпавшиеся в прах. Кроме того, ему удалось обнаружить и несколько фрагментов нижней челюсти. В костях головы сохранилось отверстие, свидетельствующее о том, что какая-то штука действительно пробила голову скотины.

«Выходит, санитар не врет, – подумал Иртышный. – Уцелела именно та кость, которая была повреждена».

Он порылся в куче, пытаясь найти и другие фрагменты, но их не было.

– В костер-то что кидал, Егор Федорович?

– Дрова, да и солярки тракторист плеснул, чтоб скорее зашлось.

– Понятно, дрова. Сосну, осину, березу?

– Березу не пожалел. Подумал, пусть сгорит дотла.

«Угу, тысяча двести градусов, в самый раз. А жаль».

– Почему дотла?

– Да Леня Ковальски, тот охотник, в нее раз десять выстрелил. Уж и не помню, сколько точно. Он и в голову бил, и в позвоночник, и в сердце. А она никак подыхать не хотела. Это же не просто так. Вдруг заразно? Вот я и решил не рисковать.

– А ту штуку, которая ей голову пробила, нашел?

– Откуда? Уже жена из города вернулась, начала кричать, чтобы я на работу отправлялся. Если что и было в голове, то там уж ничего нет. Сгорело все.

Иртышный принялся складывать на земле мозаику из раздробленных кусочков нижней челюсти.

– Вот здесь это вышло из нее, – сказал доктор.

– Думаешь, Аркадий Петрович?

– Точно тебе говорю.

– Да мы с Ковальски тоже… так же, да времени не было ковыряться. Там такое было!.. Она как обезумела, дверь разворотила в хлеву.

Доктор выпрямился и огляделся. Лес подходил к помойке плотной стеной. Папоротник, разросшийся между соснами и лиственницами, плотным ковром накрывал все вокруг. Осень, птички уже не бесновались, но откуда-то из чащи все одно доносилась то слабая трель, то пересвистывание.

На дне ложбины резко стемнело. Там, наверху, продолжался день. Здесь, под деревьями, еще можно было различить детали, но с каждой минутой флора вокруг все больше теряла цвета и становилась серой.

– А не зайти ли мне завтра с утра к вам в гости? – оптимистично спросил Иртышный.

С мамой, слава богу, все было намного лучше, чем могло бы случиться. Всего лишь микроинфаркт.

Вечером Лена узнала, что к ним прямо с утра пожалует молодой врач из «Пентагона». Она поднялась пораньше и сбацала в старой печи пирог с яблоками.

Да кто бы ждал того гостя? Васятка с отцом с утра сели за стол и навернули больше половины пирога. Красота!

К моменту появления на дворе Иртышного ребенок был уже в школе. Сам хозяин получил порцию Ленкиной любви и медитировал на крыльце вместе с кошкой Муськой.

«Пса не хватает. Жаль. Как же так? Никто не лает. Потрепать за загривок некого. А ладони просят», – думал он.

Соседский петух с неприлично шикарным, зелено-красным с сапфировыми отливами хвостом вспорхнул на штакетник, разделяющий два владения, и выдал три заливистых колена.

Тут же, как по волшебству, появился Иртышный. Он предстал перед Вестовыми трезвым, отдохнувшим и жадным до работы. За спиной у него висел небольшой рюкзак, явно не пустой, а сам он был облачен в новенький черно-бело-серый камуфляж.

Хозяйка тут же вышла на крыльцо и предложила перекусить, но Иртышный вежливо отказался.

– Потом, Лена, – поддержал гостя Егор и указал пальцем на дыру, зияющую в стене хлева. То, что осталось от двери, было приставлено рядом.

– Я тебя отпросил на полдня, – сообщил доктор Вестовому, чтобы тот не переживал.

– Спасибо, – сказал хозяин и зашел следом за Иртышным в собственный хлев.

Доктор достал из рюкзака две лампы, прикрепил их на стенки стойла и включил. Они светили очень ярко.