Двое в лодке

– Это зачем? – брезгливо спросил Вестовой, машинально утирая пот, выступивший на лбу, и на рефлексах скручивая горлышко бутылки.

– Нет. – Иртышный отложил скальпель в сторону. – Не верно. Вбивать нужно. Егор Федорович, придется тебе отрабатывать свои пятьдесят процентов.

Санитар сделал пару глотков из горла и сурово наклонил голову. Сапогом этой попискивающей твари на башку наступить – нет проблем, но вот так, под лампой, со скальпелем, это не просто жестоко, а даже как-то дико.

– Живодерничать прикажешь?

– Отнюдь. Я сейчас разведу ноги мыши влево и вправо, ты наложишь камень на левую и вдолбишь его молотком поближе к тазовым костям.

– Тьфу ты.

– Миллионы долларов! – стимулировал его Иртышный.

– Ты ноги-то ему раздвинь, – предложил санитар и сглотнул от волнения.

Доктор взял уголек из контейнера и поднес его к телу мыши.

– Егор, не стой! Давай, долби!

Вестовой глотнул еще. Мышь лежала на спине, попискивала и смотрела на него маленькими черными глазками.

– Долби по ноге! Да бей же ты, наконец! – не своим голосом заорал Иртышный в ухо санитару.

Вестовой взмахнул молотком. Стук в крохотной комнате прозвучал как выстрел, заглушая треск ломающейся бедренной кости.

Мышь заверещала и задергалась так, что вся разделочная доска заходила ходуном.

Брызнула кровь, но адепт от науки продолжал орать:

– Колоти, не стой! Еще давай!

Вестовой опять взмахнул молотком. Раздался удар, после которого вокруг камня, находящегося на раздробленном бедре, стала растекаться красная жидкость.

– Отлично! – Доктор оттолкнул санитара в сторону и, не обращая внимания на трепыхание зверюшки, зафиксировал камень прямо в раздробленной конечности с помощью длинных металлических скоб. – Ну вот, мой дружочек, все и закончилось. Дядя Егор плохой, он тебя по ноге лупил. А я хороший. Я доктор. Я тебя вылечу.

– Не смешно, – заявил раскрасневшийся экзекутор, отбросил в сторону молоток и сделал еще один глоток из початой бутылки. – Каким же мерзким делом приходится заниматься. Мышка-то жива?

– Сам глянь. Грызуны живучие как тараканы. Ногой больше, ногой меньше.

Минуты через три подопытная зверушка перестала попискивать и затихла.

Иртышный помрачнел и схватился за фонендоскоп. Он приложил мембрану к обездвиженному телу и, к своему глубокому удовлетворению, услышал бесконечный поток ритмичных импульсов.

Доктор едва успел отхлебнуть из той же бутылки, как зверек очнулся и начал жалобно попискивать.

– Занятно, – прокомментировал доктор. – Значит, кровью он не истек.

– Перекурим?

– Не помешает.

Когда они вернулись, доктор осмотрел рану. Оказалось, что камень врос в плоть грызуна.

– Ого! – заявил доктор, снял скобу, удерживающую уголек, и прикинул время.

Иртышный попытался вынуть камушек из тела мыши. Оказалось, что к нему приклеились, приросли, присосались мышцы с сухожилиями. Пришлось отдирать их. На месте разрывов возникли кровоточащие раны, которые прямо на глазах стали затягиваться.

Вестовой смотрел на раздробленное бедро как завороженный.

– Не может быть! – заявил он.

– Ты погоди, Егор Федорович, утро вечера мудренее.

В восемь утра санитар уже ждал врача под дверью его кабинета. Он не решался вышибить запоры и посмотреть на мышь, распластанную на доске. В пять минут девятого, когда Вестовой был истерзан ожиданиями, как раб бичом надсмотрщика, появился исследователь.

– Давай смотреть, – вместо «здравствуйте» произнес санитар, для пущей солидности надвигая брови на глаза.

– Давай, – в тон ему ответил доктор, нервно открыл дверь и пропустил санитара вперед.

Когда включился свет, Вестовой увидел на столе Иртышного вполне живую мышь с тремя задними ногами.

– Ура! – прохрипел Вестовой.

– Да, – буднично сказал создатель монстров, когда подошел к столу. – Нога восстановилась. Менее чем за сутки организм вырастил еще одну, так сказать, про запас.

– Похудел он сильно.

– Еще бы. Зато не какался и не писался. Все в дело пошло. – Доктор взял с подоконника пластиковую канистру с остальными «счастливцами». – Я тут думал всю ночь, вспоминал твой рассказ про корову. Теперь вторая серия. – Он освободил из оков трехногого самца и бросил его к сородичам.

Оказавшись на дне пластиковой канистры, исстрадавшийся здоровяк выбрал самую маленькую и слабую особь и стремительно бросился на нее. Он за секунду перегрыз бедняге хребет и принялся пожирать жертву. Мелкий монстр заглатывал ее целиком, с головы.

– Все верно. В отличие от твоей коровы его мозг не поврежден. А голод вполне объясним.

– Но как он так быстро смог ногу-то?..

– Пока я не могу ничего сказать. Посмотрим, остальных будет жрать или про запас оставит.

Расправившись с сородичем, жуткий мутант занял один из четырех углов канистры, свернулся калачиком и моментально уснул.

– Вывод таков. – Иртышный довольно потер руки. – Голод он контролирует. У него есть стадия насыщения.

– А он хоть что-то соображает, когда голоден?

Доктор выдержал паузу, посмотрел сквозь окно на улицу, где крупными хлопьями шел снег.

– Да, вот тут возникают риски. А они нам пока ни к чему. Разведи в саду костер. Нам надо избавиться от всего материала.

– А камень?