Двоедушник

Но он открыл ей дверь. Все это время был в доме. Оказывается.

Просто раньше не открывал.

– Заходи, – сказал вместо приветствия. Тряхнул длинной челкой. Волосы отросли. Только сейчас заметила.

– Некогда, – отказалась Ника. – Нас ждут. Ты же знаешь.

– Знаю. Заходи, поговорим.

Нашел время… Ника даже притопнула от досады. Еще и уговаривать придется!

Поднялись в ту самую комнату, где жили Антон и Шанна. Крепко пахло кофе и табачным дымом. Смесь этих запахов вызывала дурные воспоминания. Едва ли она когда-нибудь забудет.

Игни по-турецки уселся на пол и продолжил оттирать свою куртку ветошью. Вокруг было разбросано уже испачканное тряпье. Скомканные лоскуты в крови.

– В общем, такое дело… – Он смотрел куда угодно, только не на нее. Сначала себе под ноги пялился, потом уставился в потолок. – Я никуда не поеду.

– В смысле? – изумилась Ника. Хотя уже начала догадываться, что сбываются самые худшие подозрения. Просто пока отказывалась в это верить.

– В самом прямом. Я не буду помогать Антону.

– Ты… Струсил, что ли?

– Нет. – Теперь он пристально смотрел в черноту за окном. – Я о таком всю жизнь мечтал. Свою вторую жизнь. Если Антона не станет, я… останусь один.

Что-то такое всплыло в памяти. Ах, да. Разговор Антона с мамой в тот день, когда он провожал Нику с кладбища. «У твоего Игни есть только одна возможность освободиться – твоя, мальчик, смерть», – сказала она тогда. Неужели невольно подсказала второй душе выход?

– Я надеялся, что Антон не выживет после того, как меня отделали, – продолжал он равнодушно. – Но Шаннка, ведьма, вытащила. Она сильнее, чем я думал. И сейчас ты мне очень помогла. Спасибо тебе.

Лучше бы он этого не говорил. Внутри Ники все узлом связалось. Помогла? Она – ему? Да не собиралась она помогать! Не для того чтобы заманить туда Антона, поперлась в клуб! Это просто чертово стечение обстоятельств…

Она вернется. С ним или без него. Может быть, еще не поздно все исправить. Живым он стать захотел… Не получится!

Живыми так не становятся.

Только бы ничего не заподозрил…

Пользуясь паузой – все это время Игни находил вокруг себя новые объекты для интереса, – Ника присела с ним рядом. Глядела в упор, а он старательно отворачивался. Игни принял решение, но не казался счастливым. Наоборот – подавленный какой-то.

Тонкий нос с горбинкой, тени под глазами. Запах полыни – его запах.

Засохшие темные капли на щеке.

Да что же это…

– У тебя кровь… здесь, – Ника показала на себе.

Дернулся, вытираясь. Все осталось, как было.

– Ты ранен? – зачем-то спросила, хотя сама понимала, что это не его кровь, – собственной так не испачкаешься.

Игни посмотрел на нее насмешливо и в то же время с жалостью.

– Правду сказать? Или отмазаться?

– Правду. – Короткий выдох.

– Князев дал мне карт-бланш. Я убил человека.

И после ответа пальцами хрустнул. Так отчетливо, нарочно. И глаз не отводит. Какой реакции ждет – непонятно.

Ника с трудом заставила себя остаться. У нее была цель.

– За что?

– За дело, – сказал и отвернулся.

Он был каким-то незнакомым. Немногословным более обычного. Близко, но в то же время далеко. Убийца. Теперь уже точно. Окончательно и бесповоротно: убийца.

Ей хотелось его ненавидеть, но не получалось.

Протянула руку, заставила повернуться к себе.

Смотрит. Взгляд из другого мира, которому он принадлежал больше, чем этому.

– Ну, что еще?

Не говори, не надо… и так тяжело.

«Это нужно для дела», – подумала Ника, заключив, таким образом, сделку с совестью.

И нашла его губы.

Думала, оттолкнет. Но он ответил. Требовательно, жадно. Схватил, чуть не повалил на пол. Она удержалась только потому, что он ее держал.

Дышала только потому, что он дышал вместе с ней.

Он брал и отдавал взамен. Он слушал ее. Понимал. Отзывался. Слишком охотно. Слишком… весь. Так быстро…

И хотел большего. Здесь. Сейчас. С нею.

Срочно вспомнить, зачем пришла…

Полынь. Горечь.

Игни. Игни…

Во внутреннем куртки. Заставил повозиться.

Ника вытащила ключ от мотоцикла, спрятала в кулаке. С усилием отстранилась, давая понять, что продолжения не будет. Он отпустил. Едва оказавшись на ногах, она отошла настолько, чтобы он не смог до нее дотянуться.

Игни так и остался сидеть с закрытыми глазами. Слишком далеко ушел и никак не вернется. Пришлось возвращать.

– Мне кажется, ты заблуждаешься насчет смерти Антона.

Ага, зашевелился. Глядит с растерянностью, ресницами хлопает. Никак не поймет причину такой резкой смены настроения. А Ника продолжала говорить. Чем дальше – тем яростней:

– Может, ты и правда перестанешь быть его второй душой. Я ничего в этом не понимаю. Но человеком не станешь. Точно тебе говорю. Потому что люди чувствуют. А ты? Ты знаешь, что такое боль?

– Конечно. – Все еще не понимает. И вроде бы оправдывается. – Просто научился ее терпеть.

– А любовь? А привязанность? Ты готов пожертвовать собой ради тех, кто тебе дорог? – напирала Ника.

– Н-не знаю…