Двоедушники

– Да, ты правильно поняла. Отец и сам был молод, а принц Тайвил ещё моложе, и они были вроде как друзьями, что уже само по себе несколько рискованно для человека не очень высокого происхождения. Они вместе ходили через порталы то в мир причин, то в наш, в смысле – в материальный мир. Отец рассчитывал и программировал тарки по своей собственной системе, Тайвил вечно выдумывал какие-то сложные цели для их путешествий. А потом у них вышла какая-то размолвка, и они перестали вместе работать. Напоследок Тайвил стащил у отца несколько тарков, приготовленных под конкретное путешествие, и ушёл один. То ли Тайвил неправильно их применил, то ли в тарки закралась расчётная ошибка… не намеренная, разумеется… но они дали какой-то сбой, и Тайвил не вернулся больше никогда. Конечно, на отца попёрла с обвинениями вся государственная машина. Но так как он к тому времени заработал себе имя, осудить его без доказательств умысла или небрежности не посмели. А доказательств, естественно, не было и быть не могло. Но с карьерой в Траонари было покончено, а иметь дело с властями Таркалина отец не захотел. Ну, и перебрались мы все в материальный мир… Эту историю я узнал не сразу. Отец счёл нужным меня просветить, когда я уже был почти взрослым, и он начал учить меня ходить в Пограничье самостоятельно.

– Не пойму тогда, почему тебе не нравится, что это недоразумение, наконец, разрешилось.

– Это так заметно? – усмехнулся он.

– Мне – да.

Он как-то неопределённо поморщился:

– Потому что не уверен, что оно разрешилось. Такие смутные дела имеют обыкновение снова и снова портить жизнь.

Дорожка с густым подстриженным кустарником по краям заворачивала всё круче и круче, и мы уже должны были вот-вот увидеть дом за следующим поворотом, как вдруг из-за поворота вышел Димка Баринов. Мы его увидели сразу, а он нас поначалу нет: он шёл, помахивая зажатой в руке смутно знакомой пёстрой тряпкой, а сам отвернулся и смотрел куда-то назад.

– Быстрее, быстрее, не отставай! – строго сказал он кому-то позади.

Макс… нет, теперь это уже был Никита… мгновенно потянулся себе за спину. Не успела я удивиться, зачем он до сих пор в отцовском доме таскает за ремнём оружие, как Никита поспешно отдёрнул руку.

Из-за поворота, шаркая тяжёлыми зимними сапожками, вышел Павлик – без куртки, но в стёганых утеплённых штанишках. Сразу было видно: ему жарко, и даже если он не очень сильно напуган, то точно устал. Его большие глаза на зарёванной мордашке угрюмо уставились на нас… И тут же с отчаянным воплем «Папа!» мальчик помчался к нам. Мы оба, конечно же, рванули навстречу.

Между нами и Бариновым расстояние было всего ничего. Он вполне мог догнать Павлика и поймать его раньше нас. Но Баринов растерялся. Видимо, кого он меньше всего ожидал увидеть в саду Викана Сармы, так это нас. На несколько секунд он словно примёрз, и только потом рванулся следом за Павликом. Но Никита уже подхватил сына на руки. Ребёнок намертво прилип к нему, обхватив за шею, и громко заплакал.

Думать мне было совершенно некогда. Вот совсем некогда.

Видя, что Баринов несётся к нам, я задрала на Никите свитер, вытащила из-за его ремня пистолет и выскочила наперерез:

– А ну стоять!

Баринов резко остановился.

– Отойди, – выдохнул он и раздражённо махнул рукой. – Тоже мне, амазонка нашлась…

– Двинешься – я выстрелю!

– Ты даже целиться не умеешь, – процедил он.

– Это верно. Карпенко тому свидетель. Я ему в ноги стреляла. А попала, как ты помнишь, в лоб. Могу повторить.

– Лада, – раздался сзади голос Никиты. Я едва различила его на фоне детского рёва. – Не вздумай! Не надо!

– А по-моему – надо.

Баринов закусил, а потом облизал губы – вот эту Димкину привычку я прекрасно помнила.

– Ладка, – сказал он вдруг примирительно. – Ну, будет тебе. Мы же с тобой друзья…

– Тебе напомнить тот момент, с которого мы больше не друзья? Ты, Райда, где здесь дураков видишь?!

Он возвёл глаза к небу и разочарованно вздохнул. Впрочем, не потерял надежды.

– Так, всё, прочь с дороги! – резко сказал он и сделал шаг вперёд.

Я вскинула пистолет.

– Ты не сможешь, – сказал он уверенно. – Не для того ты пыталась спасти меня тогда, чтобы застрелить сейчас. Ты не сможешь меня убить. Нас многое связывает…

– Ты ничего не понял, манипулятор хренов, – я старалась, чтобы эта тяжёлая железка в руках не сильно дрожала, а то, что голос дрожал – да и ладно. – Плевать мне на тебя. Я просто всегда защищаю того, кто в опасности. Рефлекс такой, ничего личного.

– Лада!.. – Никита попытался мне что-то сказать, но я прекрасно понимала, что пока в него вцепился рыдающий ребёнок, он мне не командир, не защитник и даже не помощник.

– Никита, отнеси Павлика в беседку, – я повысила голос, чтобы перекричать рыдания ребёнка. – Отнеси и возвращайся! А Райда либо будет стоять смирно, либо я его пристрелю в упор!

За моей спиной послышались торопливые удаляющиеся шаги.

Райда с отчаянием смотрел, как Никита уносит Павлика прочь.

– Это, между прочим, мой сын! – заявил он с плохо скрытой яростью.

– Вряд ли генетическая экспертиза это подтвердит.