Двоедушники

Вот говорят, что трудно только в первый раз. Но мне не довелось узнать, так ли оно. Потому что мой второй опыт применения оружия от первого сильно отличался.

В первый раз я застрелила человека. Не то чтобы таков был умысел, скорее так обстоятельства сложились, и звёзды легли наперекосяк. Конечно же, Никита и Эрик тогда наизнанку вывернулись, чтобы никто не привязался ко мне по этому поводу, и чтобы я не чувствовала себя виноватой. И да, виноватой я себя не чувствовала. Но это не значит, что мне не было тошно. Было, и ещё как.

То ли дело теперь. Ну, пальнула. Так без последствий же. Наоборот, вроде как доброе дело сделала – прогнала прочь супостата. Всё хорошо, все довольны.

Только я сидела в огромном холле у стола для коктейлей, и у меня руки тряслись, как у пропойцы с большого бодуна.

– Совсем ты бледная что-то, – озабоченно сказал Викан, ставя передо мной вазочку с печеньем и высокий бокал из толстого стекла, наполненный тёмно-вишнёвой жидкостью. – Выпей это. Хорошо успокаивает.

Жидкость в бокале парила и пахла душистым перцем, корицей и мятой.

– Глинтвейн, что ли?

– Почти, – усмехнулся Викан. – Похоже, только гуще, как кисель. Алкоголя здесь не больше, чем в джин-тонике. Пей, детка, понемногу.

Я вздохнула и приступила. Брать бокал в руки было страшновато. Доверять моим рукам такую тяжесть казалось рано.

Первый глоток мне понравился. Крепость, конечно, чувствовалась – я горечь спиртовую даже в малой дозе везде распознаю. Но вкус ягод и специй в самом деле успокаивал. После третьего глотка мне даже захотелось взять печенье. Оно оказалось солёным, а вместе с киселём – чистый восторг.

И только тут я заметила, что Викан всё ещё здесь. Не только стоит рядом, но и присел на высокий круглый табурет.

– Что-то не так? – спросила я, повернувшись к нему.

– Всё почти замечательно, – проговорил он в ответ, но на меня не взглянул.

Его взгляд был прикован к стеклянной стене, за которой вокруг садового фонтана суетился Павлик под присмотром отца и принца Ариаса. Мужчины увлечённо о чём-то беседовали, мальчик бегал кругами, ложился животом на парапет и норовил запустить руки в воду по самые плечи.

– Почти замечательно, – повторил Викан и только после этого повернулся ко мне. – Я правильно понял сейчас Макесару, что вы собираетесь вернуться обратно, все вместе?

– Да. И хотелось бы поскорее, – кивнула я и вовремя спохватилась: – Вы не подумайте чего, Виктор Васильевич! Нам тут очень хорошо, но там у нас…

– Я знаю всё, что у вас там, – покивал Викан. – Я знаю, как вы оба беспокоитесь. Знаю, что вы двое неразлучны. И я хочу попросить тебя, Лада, подумать об одной очень важной вещи…

– Ну, уж нет! – воскликнула я и поставила бокал. Сразу же расхотелось пить это варево. – Нет, Виктор Васильевич, этот номер не пройдёт!.. Вы что, сговорились?!

– Сговорились? – удивился он. – Кто с кем?

– Вы с господином Корышевым, отцом Никиты.

– Не имею чести знать господина Корышева, – пожал плечами Викан, посмотрев на меня с некоторой тревогой. – Подозреваю, однако, что все отцы хотят своим детям только добра.

– Конечно, чего же ещё?! Только я даже во имя добра не буду уговаривать Никиту… то есть Макса… остаться здесь с вами. Не бу-ду! – повторила я по слогам для пущей убедительности.

– Подожди, подожди, – невесело засмеялся Викан. – Я всё понял… Нет, я не сговаривался с Корышевым, я немного о другом. Макесару не надо уговаривать – я прекрасно знаю, что любые уговоры бесполезны, если он что-то решил. Потому что, если уж он решил, то он уже и подумал обо всех «за» и «против». Я вообще-то пытаюсь сказать тебе, чтобы ты позаботилась о себе и о своём будущем.

– А что не так с моим будущим? Тут тоже всё ясно.

– А ты представь, каким оно могло бы быть здесь. Никаких изоляторов и интернатов, никаких надзоров и ограничений. Комфортный ритм жизни. Полное понимание и принятие всем обществом: и обывателями, и властями. Профессиональные перспективы. Нормальная жизнь для детей…

– Насчёт Павлика разговаривайте с Ни… с Максом. Не со мной. Хотя я думаю, что Макс его здесь не оставит. Макс привык быть поближе к сыну, а здесь ещё и Райда… в кустах подстерегает.

– Павлик… – Викан с улыбкой взглянул за окно. – Павлик-то Павликом, но я сейчас не о нём. Я о ваших, ваших общих детях, которым здесь совершенно ничего не угрожало бы.

– Каких детях? Мы не собираемся… Что вам Макс наговорил?! – я одновременно и расстроилась, и испугалась.

– Да ничего он не говорил, – вздохнул Викан. – Будто бы я и без разговоров не знаю, что за жизнь у кикимор там, в вашем мире. А здесь для неспящих нет таких проблем.

– Конечно, какие у вас могут быть проблемы для неспящих! – термин «неспящие» мне нравился куда больше, чем «кикиморы». Жаль, что в нашем мире он в обиходе так и не прижился. – Правда, здесь стать неспящим может только человек, у которого и так не слишком много проблем в жизни, верно?