Двойка по поведению

— Он тоже учился в этой школе, причем в одном с нами классе.

— Вы все трое одноклассники? — округлил глаза Казик. — Прямо не верится!

И сделал паузу. Совершенно намеренную. Дальше, по всем законам психологии, должен был последовать встречный вопрос, и он, конечно, прозвучал, причем почти в хоровом исполнении:

— Почему не верится?

— Я бы подумал, что вы заметно моложе.

И вновь округлил глаза, исключительно правдоподобно, поскольку женщины и впрямь выглядели моложе солидного господина.

— Надеемся, вы не слишком солгали, — улыбнулась Томашевская и одернула короткую курточку, удачно подчеркивающую тонкую талию.

— Нисколько не солгал! Да вы в зеркало посмотрите, — посоветовал Казик и, словно опомнившись, шаркнул ножкой: — Позвольте, как пишут в старинных романах, представиться. Аркадий Михайлович Казик, кандидат наук, психолог. Был, увы, — последовал тяжкий вздох, — невольным свидетелем печальных обстоятельств с Галиной Антоновной.

— Свидетелем? Это как?! — на сей раз округлили глаза дамы.

— Общался с директором, а в этот момент сообщили, что в собственном классе обнаружили мертвую учительницу химии.

Аркадий Михайлович ожидал, что они тут же пристанут с расспросами — люди, и прежде всего женщины, обычно любят информацию из первых рук с соответствующими подробностями. Однако женщины приставать не стали. Более того, поморщились, что явно относилось не к самому Казику, а к ситуации, которой он стал невольным свидетелем.

И тут он сообразил. Ну конечно же та высокая девица-красотка, дочка Томашевской, это же она первой обнаружила Галину Антоновну. Она и еще парнишка Валера, который прибежал тогда к директору. Так что дамы уже в курсе подробностей, причем не исключено, сдобренных изрядными фантазиями.

— Моя дочь Лина и ее одноклассник первыми нашли Галину Антоновну, — подтвердила предположения Казика красивая блондинка. — Я — Ольга Сергеевна Томашевская. А это моя школьная подруга и мама подруги и одноклассницы моей дочери Маши Надежда Ильинична Зверева.

— Замечательно! — умилился Аркадий Михайлович. — Мамы — подруги. И дочки — подруги. А этот Сугробов тоже ваш друг? — выбрался Казик на интересующую его дорогу.

— Витя? — Женщины переглянулись, и Надежда Ильинична Зверева сказала: — Витя у нас с первого класса всегда был очень важным.

— Всегда! — подтвердила Ольга Сергеевна. — У него и папа был очень важным. Как сейчас помню. И сынок у него тоже был очень важнючим. Наследственность… — вспомнила высказывание собственной дочери Томашевская.

— Что значит — был? — не понял Казик. — А сейчас?

— Сейчас, думаю, маленько присмирел.

Женщины вновь переглянулись и хмыкнули. Причем как-то так, что Казик сразу понял: к Вите Сугробову и его отпрыску дамы теплых чувств отнюдь не испытывают. Однако же изобразил на лице сочувствие и произнес проникновенно:

— С мальчиком приключилась беда?

— С мальчиком приключилась обычная ситуация, — отмахнулась Томашевская. — Мальчика в оборот взяла Галина Антоновна и нацелилась ему двойку в аттестат влепить. Это в прошлом учебном году было, Витин сынок как раз гимназию заканчивал, он на год наших девочек старше. Ну, Вите пришлось так повертеться!.. Уж и не знаю, как ему удалось двойку в тройку превратить.

— Вероятно, у владельца сети супермаркетов хватило на это средств… — многозначительно заметил Аркадий Михайлович, но женщины лишь скептически скривили губы.

— Пирогову никакими деньгами было не взять, — отмела намеки Зверева. — Если бы она за свою уступчивость хоть что-то брала, сама бы давно стала хозяйкой супермаркетов. А так даже на собственные похороны ничего не накопила. Думали, как всегда директриса начнет родителей напрягать и по кругу шапку…

— Корону свою, — фыркнула Томашевская.

— …вот именно, корону по кругу пустит. А ничего подобного! Сугробов и похороны, и поминки, и гроб с памятником — все на себя взял. Кто бы мог подумать? Прямо благодетель! Именно благодетелем его в гимназии и считают.

— Действительно, благородно, — согласился Аркадий Михайлович. — Особенно с учетом непростых отношений с убиенной…

Женщины пожали плечами, а Казик подумал, что с точки зрения психологии не столь уж необычная ситуация. И объяснений этому — целый букет: от желания, как говорится, собственными руками закопать врага в землю до самого настоящего благородства.

Глава 15