Читаем Двойничество полностью

В русской литературе и двойничество антагонистического типа, и карнавальные пары вступают во взаимодействие с третьим типом двойничества, который можно определить как "близнецы".

Глава третья.

БЛИЗНЕЦЫ.

Выделение третьего типа двойничества представляет наибольшую сложность. Дело в том, что в литературе он нечасто встречается в структурно незамутненном виде, присутствуя главным образом латентно. Тем не менее, тип "близнецов", важнейшей характеристикой которого является функциональная идентичность персонажей при обязательной принадлежности их к одному миру, достаточно распространен, особенно в русской литературе.

Как и другие типы двойничества, близнечная пара имеет мифологическое происхождение. В "Мифологическом словаре" под редакцией Е.М.Мелетинского (1991) в разделе "Общие понятия мифа и мифологии" под близнечным мифом понимается класс сказаний, в которых близнецы, чаще всего братья, выполняют функцию первопредков и культурных героев. Близнецы могут быть антагонистами, но могут воплощать разные начала (например, Луну и Солнце). Мы видим, что комментарий к "Словарю" объединяет разные этапы и типы мифов, породивших в дальнейшем разные художественные структуры, по формальному признаку родства персонажей.[50] К.Леви-Строс в книге "Структурная антропология" говорит о "диоскурических близнецах". В этой работе мифологические близнецы не являются предметом специального исследования. В примечании к русскому изданию 1985 года В.В.Иванов пишет о том, что близнечные пары, в понимании Леви-Строса, связаны с асимметрией всей мифологической системы. Для персонажей диоскурического типа характерна связь с одним полюсом бинарной системы мифологического мышления. Так, в мифологии керес близнецы-боги войны оба связаны с левым рядом.[51] Таким образом, близнечная пара трактуется знаменитым антропологом как структура, в которой персонажи принадлежат как бы к одному миру и связаны отношениями тождества.

О генезисе близнечного типа двойничества мы будем говорить позднее, а начнем с нескольких примеров, в которых функциональное тождество персонажей, доходящее порою до идентичности, проявляется в литературе. В отличие от двух других типов двойничества, близнечная модель практически всегда оказывается скрытой. Внешне персонажи-близнецы существуют как пары конфликтующие, но в ходе сюжета всегда обнаруживается МНИМОСТЬ конфликта и идентичность персонажей. Практически все выявленные примеры близнечного типа принадлежат литературе русской. Такое локальное распространение исследуемой структуры с необходимостью ставит вопрос о связи двойников-близнецов с российским менталитетом и российской историей.

До 17 века литературных примеров близнечного типа двойничества нами не обнаружено. Первым литературным памятником в этом плане можно считать сатирическое произведение XVII века "Повесть о Фоме и Ереме". Сюжет повести кумулятивный. Перед нами жизнь двух братьев, которая протекает как цепь неудач и злоключений и заканчивается совместной гибелью. Внешне, на синтаксическом уровне, Фома и Ерема все время противопоставляются, но на содержательном уровне, воплощенном в семантике художественных деталей, антагонизм является мнимым. Братья постоянно меняют род занятий: то они помещики, то охотники, то торговые люди, то певчие, то скоморохи, то рыбаки. Перед читателем - своеобразное "Кому на Руси жить хорошо" 17 века. Фома и Ерема противостоят всему остальному миру, который изображается в тексте повести как злая судьба, грамматически оформленная неопределенно-личными конструкциями:

"Ерема играет, а Фома напевает,

На Ерему да на Фому осердились на пиру.

Ерему дубиной, а Фому рычагом,

Ерему бьют в плешь, а Фому в е..."

"Ерему толкнули, Фому выбросили".[52]

Перейти на страницу:

Похожие книги

Время, вперед!
Время, вперед!

Слова Маяковского «Время, вперед!» лучше любых политических лозунгов характеризуют атмосферу, в которой возникала советская культурная политика. Настоящее издание стремится заявить особую предметную и методологическую перспективу изучения советской культурной истории. Советское общество рассматривается как пространство радикального проектирования и экспериментирования в области культурной политики, которая была отнюдь не однородна, часто разнонаправленна, а иногда – хаотична и противоречива. Это уникальный исторический пример государственной управленческой интервенции в область культуры.Авторы попытались оценить социальную жизнеспособность институтов, сформировавшихся в нашем обществе как благодаря, так и вопреки советской культурной политике, равно как и последствия слома и упадка некоторых из них.Книга адресована широкому кругу читателей – культурологам, социологам, политологам, историкам и всем интересующимся советской историей и советской культурой.

Валентин Петрович Катаев , Коллектив авторов

Культурология / Советская классическая проза
Социология искусства. Хрестоматия
Социология искусства. Хрестоматия

Хрестоматия является приложением к учебному пособию «Эстетика и теория искусства ХХ века». Структура хрестоматии состоит из трех разделов. Первый составлен из текстов, которые являются репрезентативными для традиционного в эстетической и теоретической мысли направления – философии искусства. Второй раздел представляет теоретические концепции искусства, возникшие в границах смежных с эстетикой и искусствознанием дисциплин. Для третьего раздела отобраны работы по теории искусства, позволяющие представить, как она развивалась не только в границах философии и эксплицитной эстетики, но и в границах искусствознания.Хрестоматия, как и учебное пособие под тем же названием, предназначена для студентов различных специальностей гуманитарного профиля.

Владимир Сергеевич Жидков , В. С. Жидков , Коллектив авторов , Т. А. Клявина , Татьяна Алексеевна Клявина

Культурология / Философия / Образование и наука