Двойник китайского императора

Курьезный случай. Она пришла в райком, в отдел культуры, в брючном костюме, а дежуривший внизу милиционер не пустил ее, говорил: иди домой, пе-реоденься по-женски, потом приходи. Но девушка оказалась с характером, наделала шуму, чуть ли не весь райком собрала внизу у вахтера. Этой девушкой и была Миассар, выпускница ташкентского универ-ситета. Конечно, в глубинном районе Заркентской области девушка, демонстративно ходившая в брюч-ном костюме, в мини-юбках, с независимым ха-рактером, по убеждению родителей женихов, вряд ли годилась в жены. У них в местечке гораздо выше ценились невестки без университетского диплома, а еще лучше -- без школьного аттестата. Впро-чем, за всякого Миассар и не пошла бы -- сватались к ней после десятилетки дважды, но она твердо решила учиться в столице.

Замуж выходят тут рано, в семнадцать-восем-надцать, и двадцать четыре года Миассар, по ме-стным понятиям, выглядели чуть ли не старушечь-ими для невесты. Конечно, и родители Миассар и родня переживали за судьбу всеобщей любимицы: годы бежали, а женихов не предвиделось -- в районе каждый парень на виду, и, может быть, у дяди ее от отчаянья вырвалось насчет сватов?

Женитьба на Востоке -- дело тонкое. Пулат не кинулся сломя голову на предложение -- а вдруг отказ, какой удар по авторитету! -- но прибегать к чужой помощи не стал. Побывал два-три раза в Доме культуры, где работала Миассар, и, хотя ни о чем личном они не говорили, девушка по-няла, что неспроста стал наведываться секретарь райкома и не очаг культуры -- главный объект его забот.

-- Здорово выиграл наш Дом культуры, когда вы стали за мной ухаживать, -- шутила потом не раз жена, хотя, по европейским понятиям, редкие наезды вряд ли можно считать ухаживанием, но в ее памяти это осталось именно так.

Неизвестно, как долго длилось бы такое ухажи-вание, если бы Миассар однажды не пришлось сроч-но позвонить Пулату Муминовичу. Готовила она зал для партийной конференции, и потребовалось срочное вмешательство райкома. Вопрос она решила быстро, и, когда уже собиралась положить трубку, Пулат Муминович вдруг, волнуясь, спросил:

-- Миассар, вы пошли бы за меня замуж?

-- Вы что, все вопросы решаете по телефону? -- не удержалась Миассар.

Пулат на миг опешил. Он не ожидал, что она будет подтрунивать над ним, но быстро понял, что спасет его только шутка:

-- Да, конечно. А вам не нравится кабинетный стиль ухаживания? Говорят, сейчас доверяют судьбу компьютерам, брачным конторам, а я хотел обой-тись лишь телефоном.

-- Ах, вот как, значит, действуете в духе времени, шагаете в ногу с прогрессом, -- смеется Миассар. -- Если пришлете сватов как положено, я подумаю: мне кажется, у вас есть шансы... -- ответила она кокетливо и лукаво улыбнулась -- она ждала его предложения.

Скоро они сыграли нешумную свадьбу. Позд-равляли их родня и близкие знакомые -- вторые бра-ки на Востоке не афишируют. И новая семья у Пулата Муминовича оказалась удачной: жили они с Миассар дружно, и где-то в душе он считал, что секрет его моложавости, энергии кроется в молодой жене. Ему всегда хотелось быть в ее глазах сильным, уверенным, легким на подъем человеком, а уж ве-селостью, самоиронией он заразился от Миассар; раньше он не воспринимал шутку, считая, что она всегда некстати должностному лицу.

Росли у них два сына, погодки, Хусан и Хасан; сейчас они отдыхали в Артеке.

-- Я очень рада, что у вас сегодня хорошее на-строение, -- говорит Миассар, наливая мужу чай, -- всю неделю приходили домой чернее тучи. Трудные времена для начальства настали: обид у народа на-копилось много, вот и спешат выложить, боятся не успеть высказаться и от торопливости в крик срываются, а многие за долгие годы немоты, как я вижу, и по-человечески общаться разучились.

-- Да, в эпоху... -- Пулат на миг запнулся.

-- Гласности, гласности, -- напоминает Миассар мужу и тихо смеется. -Не можете запомнить это слово, а пора бы, четвертый год идет перестройка, а вдруг где-нибудь на трибуне позабудете -- там ни-кто не подскажет. Не простят...

-- Не забуду, я с трибуны только по бумажке читаю, -- отшучивается Махмудов.

Но шутка повисает в воздухе -- ни Миассар ее не поддерживает, ни сам Пулат не развивает.

-- Перестройка... гласность... -- говорит он незло-биво после затянувшейся паузы и задумчиво про-должает: -- Я кто -- я низовой исполнитель, камешек в основании пирамиды, винтик тот самый, и мне говорили только то, что считали нужным. Всяк знал свой шесток. -- Он протягивает жене пустую пиалу и продолжает: -- Я-то вины с себя не снимаю, только надо учесть -- ни одно мероприятие без указания сверху не проводилось, все, вплоть до мелочей, согласовывалось, делалось под нажимом оттуда же, хотя, как понимаю теперь, с меня это ответствен-ности не снимает.