Двойник китайского императора

Пулат Муминович ошибся еще раз -- этого рейса из Ташкента ждали не только персональные шоферы высоких чиновников. Если бы он хоть на секунду поднял глаза на второй этаж аэропорта Домодедово, то, наверное, заметил бы, что два человека из де-путатского зала аккуратно фотографировали каждую подъезжавшую к раздаче машину, успевая запечат-леть тот самый миг, когда срывался белый квадрат и обозначалась фамилия высокопоставленного лица, которому адресовались щедрые дары. Не упустили они и момента с вазой, когда она на время явила знакомый лик, -- что и говорить, работали профес-сионально.

Вспомнив историю шестилетней давности, Пу-лат Муминович улыбнулся. Он представил, что ка-кой-нибудь наш музей, на манер музея восковых фигур мадам Тюссо, догадается собрать все эти вазы, бюсты, помпезные портреты "бывших" в од-ном зале, -- эффект был бы потрясающий. "Зал мел-ких тщеславных людей, руководивших большим государством", -- видимо, так следовало назвать экс-позицию...

Махмудов вспоминает о депеше из ЦК и радуется, что у него еще есть срок -- целая неделя. Ему давно хочется разобраться в своей жизни, особенно в последних ее годах.

Миассар осторожно подносит кипящий самовар к айвану.

-- Подожди, я помогу, -- говорит Пулат Муминович и, быстро спустившись с невысокого айвана, под которым журча протекает полноводный арык, поднимает самовар к дастархану.

-- Что-то я вас сегодня не узнаю, -- говорит, озорно улыбаясь, Миассар -- в узбекских семьях к мужу обращаются на "вы", -- перестройка, что ли, в наши края дошла? Если она так сильно преоб-ражает сильный пол, я за нее двумя руками го-лосую...

-- Ласточка моя, оставь политику мужчинам. Лучше налей чаю, в горле пересохло, -- отвечает хо-зяин дома, подлаживаясь под шутливый тон жены. Ему нравится подобная форма разговора. С первой женой у него так не получалось. Но у той были свои качества, особенно ценимые на Востоке: Зухра никогда не перечила, не возражала, вообще не вме-шивалась в его дела. Он и с ней жил хорошо, в ладу. Жалко, неожиданно умерла от рака. В месяц скрутила болезнь здоровую женщину, никакие врачи не помогли, хотя возил Пулат Муминович ее к самым знаменитым и в Ташкенте, и в Москве.

Пулат берет из рук жены пиалу с ароматным чаем -- прекрасная хозяйка Миассар, все у нее вокруг сверкает, блестит, а уж чай заваривает... наверное, хваленые китаянки и японки позавидовали бы! Как бы ни уставала, в доме заведено: последний, ве-черний чай всегда из самовара. За чаем они про-должают перебрасываться шутливыми репликами. Пулату хочется сказать что-то ласковое, трогательное и без шуток, но он опять сдерживает себя. Жену надо любить, а не баловать -- помнит он давние заветы старших.

И вдруг вспоминается ему, как женился на Ми-ассар двенадцать лет назад, неожиданно, когда уже второй год ходил вдовцом. Сыновья, все трое, к тому времени учились в Ташкенте, но хлопот хва-тало -- и по дому, и по саду; привыкший к комфорту, уюту, он остро чувствовал потерю жены. На Востоке жизнь одинокого мужчины не одобряется, здесь практически нет вдовцов, тем более среди мужчин зрелого возраста, и его частная жизнь оказалась под пристальным вниманием общественности -- сек-ретарь райкома все-таки. Тут на многое могут за-крыть глаза, но за моралью, нравственностью, тра-дициями следят строго...

Конечно, он чувствовал к себе затаенный интерес женщин, и даже совсем молодых, но все казалось не то, не лежала душа. Однажды пригласили его на свадьбу; приехал он туда с большим опозданием, когда привезли невесту. Был красочный момент: подружки новобрачной, сменяя друг дружку, тан-цуют перед гостями. Переполох царит в доме же-ниха с приездом невесты и сопровождающих ее гостей, и Пулата не сразу заметили, да и он, осоз-навая момент, не особенно старался попасться на глаза хозяевам. Пробившись к кругу, он азартно поддерживал старавшихся танцоров. Особенно изящно, с озорством танцевала одна, одетая на городской манер, -- она больше всех и сорвала ап-лодисментов.

-- Удивительно красивая, грациозная и как тонко чувствует народную мелодию! -- машинально обра-тился Пулат к человеку, стоявшему рядом.

-- Что ж сватов не засылаете, раз понравилась? -- ответил вдруг человек вполне серьезно и доброже-лательно.

Пулат так растерялся, что не сразу нашелся, что ответить, а тут его и хозяева приметили. Восточные свадьбы длятся до зари, и Пулат веселился от души до самого утра и, уходя, уже знал, что девушку зовут Миассар, а человек, предложивший присылать сватов, приходится ей родным дядей по отцу. Впрочем, днем, на работе, он вспомнил, что уже однажды слышал о ней.