Двойной без сахара

Мойра засветилась от счастья, вновь увидев нас с Шоном вместе, но немного расстроилась из-за моего скромного аппетита, а мне кольцо сжало все, что могло — палец, голову, желудок. Шон тоже грустил и еле ковырял вилкой, хотя золотистый картофель Мойры был куда вкуснее моего, который он уплетал за обе щеки. Я первой нарушила неловкую тишину, начав рассказывать смешные истории из школьной жизни. Здесь, в Ирландии, меня никто не обвинит в нарушении учительской этики. Глаза Мойры тут же вспыхнули, а губы задрожали, и на каждой моей паузе она чуть приоткрывала их, и я наконец догадалась, что хозяйка хочет что-то сказать, но никак не решится перебить. Может, мои шутки никому тут не смешны?

— Ну вот и все, — подытожила я получасовую речь и не прогадала.

Мойра рассказала, что выросла в семье фермера, и никто не сомневался, что дочка выйдет замуж за сына кого-то из соседей и будет вести такую же жизнь, как вели еще прабабки. Школьные успехи волновали только ее саму и учительницу. Та приходила в восхищение от прилежания ученицы, а маленькая Мойра в свой черед восхищалась поступью и нарядами молодой женщины и решила раз и навсегда стать такой же и учить детей. Родители умерли один за другим, и брату пришлось тут же жениться и взял на себя ферму. Замужеством сестры он не озадачился и позволил окончить школу и потом так же спокойно отпустил учиться. Но вскорости после неудачных родов вслед за ребенком умирает и жена брата. Вопроса, кто будет заботиться о других детях, даже не стояло — Мойра вернулась на ферму и забыла былую мечту. Брата все устраивало, и он не думал жениться вновь. Младшие девочки даже начали звать Мойру мамой. Она учила их читать, писать и всему тому, что успела выучить на учительских курсах.

Я собрала грязные тарелки и отнесла в раковину. Мойра колдовала над чашками, опуская в них мяту и лимон, но нашла время, чтобы подсунуть мне тазик. Я еле успела отдернуть руки, чтобы не ошпариться кипятком, который Мойра вылила на тарелки. Я настолько опешила, что даже не взяла в руки губку.

— Захвати чашки, а я вымою тарелки, — подвинул меня Шон, и я поспешила к столу разрезать яблочный пирог.

Может, водогрей сломался, а Мойра не хочет отвлекать внучка от более, по ее мнению, интересного занятия. Но не мучиться же несчастной из-за моих любовных экзерсисов. Я подошла к Шону якобы для того, чтобы ополоснуть нож, и прошептала на ухо — благо он склонился к раковине, и не надо было вставать на носочки:

— Почини воду, пожалуйста.

Он улыбнулся, и так же заговорчески ответил:

— С водой все нормально. Это старушечьи закидоны. Потом объясню.

Я кивнула и обернулась к столу. Мойра не спускала с нас лучистых глаз, но явно не подслушивала. Чего она там себе уже только не нафантазировала. Мне будет очень трудно не испортить ей настроение, когда мы останемся вдвоем.

Шон вытер руки, но не отошел от раковины. Кого он там высматривает в пустом окне — собака ведь ждет подачки под столом.

— Что с ним? — шепнула теперь Мойра, но я решила пожать плечами. Не расскажешь же правду про наше идиотское времяпровождение и глупый подарок. Я не сняла с пальца кольца — не стоило еще больше расстраивать Шона, да и кольцо не могло навести Мойру ни на какие лишние мысли (если в ее голове еще осталось место для новых домыслов!) — кольцо с сердцем давно стало расхожим сувениром.

Шон наконец вернулся к столу и даже поблагодарил за чай, но привычной улыбки не надел. Да почему ж его так выбил из колеи наш разговор?! Что он-то умудрился за эти два дня навоображать про меня? Устроит мне вечером очередную сцену, вернее, ночью, вот и узнаю.

Мойра предложила сыграть в карты, но Шон тут же вскочил и сказал, что нам пора. Нет, нам не пора! Еще не стемнело! Что я буду делать с ним так долго? В моем взгляде горела мольба, и если бы Мойра хоть на секунду перестала смотреть на внучка, она бы поняла причину его опущенного состояния.

— Шон, что случилось?

Мойра даже кулаки сжала — только попробуй не сказать бабушке правду. Но Шон все равно постарался увильнуть от ответа, и я молилась, чтобы ему это удалось. Но бабушки знают толк в плохом настроении внуков.

— Правда, ничего страшного, Мойра. Просто Эйдан грохнулся с велосипеда, и его мать спустила на меня всех собак.

— А ты-то тут причем? — Мойра всплеснула руками, а я перестала трястись, поняв, что не являюсь причиной скорбного вида мистера Мура.

— Ты выбрал велосипед не по росту. Ты не так поставил седло. Это Эйдан тебя решил поразить скоростями. Продолжать? Йона орала минут десять. Я не все запомнил.

Мойра коснулась плеча Шона и заглянула в глаза:

— Он так серьезно разбился?

— Не думаю. Иначе Йона была б уже здесь и придушила меня голыми руками. Но в Корк он не едет. И Майкл из солидарности решил остаться с братом. Так мне сказали, но я знаю, что это их мать не пустила, потому что больше мне не доверяет.

— Шон… — Мойра провела ладонью по его плечу, но Шон скинул руку старухи.