Двойной без сахара

Неужели не развернется? Утренняя пробежка у нее, что ли?

— Ты не слушаешь меня!

Я остановилась. Смотреть ей в глаза не хотелось, но на пустой дороге никуда не деться.

— Муж был у меня первым, и мне не с чем было сравнить. Я думала, так все и должно быть… В остальном его ни в чем не упрекнешь. Он меня на руках носил. А Элизабет… Для меня было шоком ее поведение и то, что родители и брат совершенно спокойно относились к этому. Как, как это возможно? И что это такое с ней на самом деле? Почему не мужчина? И я очень боялась, когда Элизабет при встрече целовала меня. Ведь она не совсем женщина и, значит, это не совсем невинный поцелуй. Я искала в глазах мужа ответ, но он даже не смотрел в сторону сестры. Он ведь не мог подумать… Лана, мне было интересно. Мне просто было интересно.

— Лиззи мне это сказала. Не надо продолжать. Меня это не интересует. Я уверена, она и тебе сказала, что я была настолько пьяна, что утром ничего не помнила, и мне тоже стало интересно… Ведь раз уже случилось, то чего там… Почему б не повторить. Прошу, хватит. Я хочу написать пейзаж. Мне надо работать.

Сильвия вцепилась в руль. Не давить же ее!

— А мне надо говорить. Именно с тобой, потому что ты поймешь!

Что я пойму? Зачем? Мне ничего не надо понимать, кроме того, что Лиззи тебя любит. Хотя за что тебя любить? Наверное, за то, что ты на нее совершенно непохожа. Что же вы нашли друг в друге? Что?!

— Лана, после ее поцелуев, я не могла целоваться с мужем! Сколько бы тот ни брился, его кожа не была, как у нее. А руки… О, боже правый, он никогда не находил того, что искал… С каждым разом мне становилось все противнее и противнее ложиться с ним в постель. Он списал все на депрессию, тоску по дому и отправил меня учиться… Он так переживал за меня, что мне стало горько, что я не могу дать ему то, что он хочет, и наша постель превратилась в игру в одни ворота. Я почти не давала ласкать себя, я ласкала его, как бы прося прощения. Я хотела видеть его горящие глаза, они были моей индульгенцией за то, что днем в эту постель залезала его сестра. Лана, послушай!

Сильвия вырвала у меня велосипед, хотя я и не думала уезжать. Лес превратился в исповедальню, и раз назвался груздем…

— Я слушаю. Продолжай! — зачем-то начала оправдываться я.