Двойной без сахара

В голосе Лиззи не было и намека на вопросительную интонацию. Если бы я позабыла технику, то мне давалось два дня, чтобы освежить ее в памяти. Я целое лето отработала в парке развлечений, получая десять баксов за портрет. Но занялась я шаржами не ради заработка, который на фоне зарплаты Пола выглядел по меньшей мере смешно, не говоря уже о сумме, остававшейся после налоговых вычетов. Я просто сбегала из дома, чтобы меньше времени проводить с Полом. А теперь для чего я должна издеваться над бумагой и маркером? Для того, чтобы Лиззи провела выходные подле Бреннона О’Диа? Да я лучше проведу их с Мойрой или в худшем случае в обществе жены или сестры Падди, раз уж так вышло, что Шон преобразился не ради встречи со мной.

Сердце сжала обида. Только я не знала, на кого злюсь больше. Наверное, на себя за извечное согласное кивание головой.

— ОК.

Глава 19 "У-дачный пейзаж"

— Could you have a wee bite with me?

Я с радостью приняла приглашение Мойры перекусить и поспешила закрутить в полиэтилен кисти и обтереть руки о влажную тряпку, которую втихаря намочила в аккуратном прудике, затерявшемся посреди клубничных кустов, покрытых зеленой сеткой от птиц. И от меня, потому что я пару раз бросала на красные ягоды плотоядные взгляды. Затянутое легкой серой дымкой небо не грозило холсту дождем, и я оставила сохнуть коттедж, край веревки с цветной кофтой и яркие кусты роз. На первый взгляд непримечательное и пустое полотно. Но на второй, или же только мой собственный, излучающее дачный покой. Или детское спокойствие теплого летнего денька — я даже ворот рубахи расстегнула, не обращая внимания на налетающий временами ветерок.

Работа действительно подарила мне умиротворение, которое я искала в ведьмовском саду после молчаливой ночной ссоры. Перед сном Лиззи по привычке села почитать, и я, запасшись подаренным Шоном шоколадом, ушла с бумажной книжкой в свою комнату, чтобы не включать в гостиной свет. Однако плитка закончилась раньше страницы романа ирландского Чехова, и я поняла, что не дочитаю главу. Все мысли сосредоточились на Шоне и, когда я гнала его образ прочь, перескакивали на Господина Гончара. Ирландия не только изменила краски в палитре Лиззи, но и в ее предпочтениях — ив страшном сне я не могла представить ее за одним выставочным столом с Бренноном О’Диа. А вот себя прекрасно представляла на раскладном стуле с маркерами на коленях. И зачем только я забыла их в ящике вместе с акварельными карандашами?! Может, не будь их в наличие, Лиззи не поехала бы на ярмарку с этим сумасшедшим.

Маркеры давно лежали там без дела, напоминая о последнем лете с Полом и моем позорном разводе. Почти новые, они не высохли за годы свободы, и у меня не поднималась рука их выкинуть. А, может, они все же стали непригодны для работы? И надежда тут же погнала меня в гостиную, где в углу рядом с зачехленным мольбертом стоял ящик с красками. Кресло, в котором читала Лиззи, оказалось пустым, хотя не прошло и получаса, как я ушла к себе. Выходит, меня выставили вон, чтобы не объяснять, почему не желают спать со мной в одной постели.

Я шарахнула рукой по выключателю, но тут же погладила его, извиняясь за грубость. Шон в Дублине, а может уже и в Лондоне по не касающемуся меня делу. Окей, мозг? Не-касающемуся-меня-делу. И я обещала не разносить его коттедж ни в его присутствии, ни, тем паче, в его отсутствие, даже если меня распирает злость. Тем более, что злюсь я не на него. Что сегодня я сделала не так? Приняла в подарок шоколад? Несусветная глупость!

Впрочем, последние дни поведение Лиззи не очень-то поддавалось логическому объяснению. Ревновать к Шону, зная, что тот сейчас с другой женщиной, это уже дурость высшей степени! Куда подевалась разумная мисс Брукнэлл? Куда? Неужели всю разумность смыло ирландским дождем? Кстати, сегодня было сухо, и если завтра будет такая же аномальная летняя погода, я уйду с мольбертом к Мойре. Беззубая ведьма будет рада, и я увижу наконец дворнягу Джеймса Джойса. И нарисую на него карикатуру. А что? Не падать же в грязь лицом перед господином Гончаром!

А можно не ждать утра, можно нарисовать карикатуру на самого Бреннона О’Диа прямо сейчас. Я схватила бумажные полотенца и, усевшись подле ящика прямо на пол, принялась оттирать маркеры от пыли пастельных мелков. Удивительно, как я не переломала их, выпуская пар. На моей макушке сейчас можно было вскипятить чайник! Хорошая мысль, но лучше все же воспользоваться плитой! И смотрение на огонь завораживает. Уж в этом троесущный Козьма Прутков прав!

С полной чашкой чая я устроилась перед чистым листом бумаги. Вот и настал звездный час моих маркеров! Никогда еще с таким рвением я не рисовала шаржи и никогда еще не была настолько довольна работой. Ах, вот он, двигатель прогресса

— злость без вины виноватой. Если уж шаржи — это наказание за мое прелюбодеяние, то я именно сейчас им и займусь. С шоколадом Шона!