Двойной без сахара

Карикатуру на Бреннона О’Диа с огромным ртом и такими же огромными ботинками я оставила на столе на самом видном месте. Засыпала я с мыслью, что пуховые одеяла самые холодные одеяла в мире и нет ничего ужаснее нечищенных зубов с застрявшими кусочками шоколада. Утром я первым делом рванула в ванную, даже не взглянув на часы. Но фигура в позе дерева за окном говорила о том, что меня не разбудили на йогу. Значит, утро не принесло с собой примирения. Я уперлась рукой о столешницу, чтобы выдохнуть, но воздух застрял в зубах — под карикатурой Лиззи вывела красиво: «Keep up the good work!»

— What the fuck! — выругалась я и чуть не смахнула рисунок со стола. Она издевается надо мной?

Размашистым кавалерийский шагом я ринулась к дверям и, позабыв данное Шону обещание, толкнула створки ногой. Не зря двери назвали французскими, пусть лягушатники и отрицают свою причастность к сему творению, страсти они выдержали и распахнулись, не пожертвовав стеклом.

— Почему ты не разбудила меня?! — почти заорала я. Или же любой звук разлетался над пустым озером, словно по рупору.

Лиззи медленно опустила ногу.

— Почему ты мешаешь мне?

Мешаю?! Почти переспросила я вслух. Но Лиззи обернулась раньше.

— Ты в очередной раз проспала йогу, так еще не даешь мне нормально помедитировать!

В ее голосе звучала злость, но и в моей душе ее накопилось не меньше.

— Ты могла бы разбудить меня!

— Зачем тебя будить, когда ты решила спать до полудня, раз осталась у себя.

— Ты не позвала меня!

— С каких пор мне надо тебя звать? Я устала, вот и легла рано. Не могу перестроиться, в пять уже не сплю. А ты хотела почитать, порисовать… Кстати, замечательная карикатура. Я думала хуже будет.

Я закрыла дверь и бросилась на кухню, где газ зажегся от моего взгляде, а не зажигалки. Я зря себя накрутила? Или Лиззи просто великолепно играет со мной в кошки-мышки? Ответ я искала уже с набитым ртом, вывалив на хлебный тост чуть ли не половину банки варенья из ревеня.

— Когда ты начнешь следить за калориями? — теперь Лиззи хлопнула дверью. — Шоколад, мед, варенье…

— Я ухожу рисовать! — выпалила я, прожевав. — Мне нужна жировая прослойка, чтобы не замерзнуть жарким ирландским летом!

— Куда собралась?

— К соседке мистера Мура. Куда же еще!

Надо сбежать от Лиззи, чтобы выдохнуть, иначе мозг взорвется. Я уже не в состоянии понять ни единого ее слова без того, чтобы обидеться. Так же, как и к обеду мой живот отказывался понимать причину вынужденного голодания.

Кухня Мойры пропахла выпечкой, но даже через этот густой аромат я уловила клубничный запах раньше, чем увидела на столе полную тарелку ягод. Надо же, как я заработалась, раз не заметила, как Мойра обобрала за моей спиной кусты.

Собака крутилась у стола. Белая с рыжими подпалинами, хвостом колечком, куцей бородкой и висячими ушами мадам Джеймс Джойс выдавала родство с фокстерьером и лайкой, но непонятно от кого красавица унаследовала лизучий характер. Меня спас лишь холст, которым я закрыла лицо и напугала пса. Собака залилась неистовым лаем, и Мойра долго кричала «Нее! бод!», прежде чем псина к ней подошла, позволив мне сделать первый шаг от калитки.

Сейчас она уткнулась мокрой от воды бородой мне в колени и ждала подачки, хотя явно получила со стола немало, пока Мойра готовила пиршество. Вот причина лишних килограммов Шона! Если меня пригласили всего лишь перекусить, то что тогда в понимании хозяйки обед? Для меня запекли картофель, подали его с грибами и сметаной, нажарили помидоры и испекли хлеб, а после этого предложили еще чая с молоком и пирогом. Песочное тесто оказалось настолько сладким, что я не сумела бы съесть его даже на голодный желудок. Но я давилась с улыбкой, чувствуя себя по гроб жизни обязанной хозяйке за такой королевский прием, а клубника… К счастью, мозг подсказал утащить пару ягод перед обедом.

В испачканном краской наряде, с петухами на голове, я не соответствовала идеальной чистоте и кружевам кухни, но меня не отпускали и продолжали расспрашивать. Я не скрыла ни свой брак, ни развод, ни вынужденное безделье, ни даже помощь Лиззи. Только умолчала о том, что сплю с ней. Этого знать никому не надо. Мойра кивала и улыбалась беззубым ртом. Только интерес хозяйки не был бескорыстным. Она медленно подводила его к крутящемуся на языке вопросу:

— А ты знаешь, куда поехал Шон?

Я не стала выдерживать паузу и быстро нашлась с ответом:

— Купить велосипед для племянника. Он собирается устроить велопробег в Корке. А потом в Лондон на пару дней.

Хотелось спросить, а что? Но я сдержалась. Мойра теребила кружево скатерти и шамкала беззубым ртом, словно старалась проглотить назойливый вопрос, но тот все равно проскочил промеж зубов:

— А что он будет делать в Лондоне, он не сказал?

Хотелось ответить — А меня это не волнует, но я выдержала и взгляд, и вопрос:

— Нет. Это не мое дело. Я ему не друг, а всего лишь съемщик.

Мойра подняла глаза. Грустные. Очень грустные.

— Я думала, что тебе он скажет правду.

— Какую? — спросила я раньше, чем подумала, что стоило промолчать и прекратить странный разговор.