Двойной заговор. Сталин и Гитлер: несостоявшиеся путчи [с иллюстрациями]

Гитлер, спасшийся от подложенной Штауффенбергом бомбы благодаря очередной случайности, через несколько дней после покушения заявил: «С этим пора кончать. Так дело не пойдет. Все эти наиподлейшие твари из числа тех, кто когда-то в истории носил военный мундир, весь этот сброд, спасшийся от прежних времен, нужно обезвредить и искоренить». Весьма показательны и те ассоциации, которые появились у фюрера сразу после попытки переворота. О Фрайслере, председателе Народного трибунала, суду которого были преданы арестованные заговорщики, он сказал: «Это — наш Вышинский». В другом случае Гитлер доверительно поделился с собеседниками: «Я уже часто горько жалел, что не подверг мой офицерский корпус чистке, как это сделал Сталин». Так что параллели между гитлеровской Германией и сталинским Советским Союзом придумал не пресловутый Виктор Суворов — впервые они пришли на ум фюреру. Одинаковая природа тоталитарных режимов объективно обусловливала и одинаковую стратегию и тактику пытавшихся их свергнуть заговорщиков. И даже финал был одинаковый, хотя это уже лежит в области случайностей.

Некоторое представление о масштабах заговора могут дать аресты, прошедших после неудачного покушения. Естественно, как всегда в таких случаях бывает, кое-кто из путчистов сумел спастись. С другой стороны, наряду с действительными заговорщиками были арестованы люди, никогда вообще не имевшие никакого отношения к покушению. Пользуясь случаем, сводили личные и политические счеты, избавлялись от неугодных и подозрительных. По прямому приказу Гитлера были схвачены все родные и близкие основных заговорщиков. Всего же специально созданная для расследования покушения комиссия из 400 человек арестовала 7 тысяч подозреваемых, из которых, по некоторым сведениям, около 5 тысяч были осуждено (из них около 700 приговорено к смерти). Казнены от 160 до 180 человек. Из них 60 офицеров и около 10 работников абвера, остальные — члены политических групп. К ним следует прибавить еще около 700 военнослужащих вермахта с фронтов и из военных округов, тоже приговоренных к смертной казни. Среди казненных — 20 генералов, в том числе один генерал-фельдмаршал. Интересно соотнести число казненных военных с общей численностью офицерского корпуса Германии к концу войны. Из 2 тысяч генералов, насчитывавшихся в фашистской армии, первоначально к смертной казни было приговорено 20 человек — непосредственно в связи с покушением на фюрера. Впоследствии за оппозицию к Гитлеру смертные приговоры были вынесены судами еще 36 генералам. Опасаясь расправы, еще 49 генералов покончили жизнь самоубийством. Среди казненных был один фельдмаршал, среди самоубийц их было четыре.

Таким образом, в Германии по обвинению в причастности к заговору было казнено или осуждено к тюремному заключению около 5 тысяч офицеров из 400-тысячного офицерского корпуса. Казалось бы, совсем немного. Но надо учитывать, что это в основном были кадровые офицеры в высоких чинах, потомственное прусское военное дворянство, элита армии. Вполне сопоставимая цифра арестованных советских офицеров заставила наших «независимых» историков кричать о полном истреблении командных кадров и разгроме армии. Ничего подобного по поводу немецкого заговора не писали. Вероятно, потому, что спецслужбы гитлеровской Германии и охрана ставки Гитлера работали куда хуже наших и довели дело до открытого покушения.

Глава 25. Дуплет

Итак, суммируя все вышеизложенное, что же мы видим? Какая версия событий возникает перед нашим умственным взором из мозаики фактов, воспоминаний и дат?

«Идеальное общество» по генералу фон Секту

Германские военные всегда недолюбливали штатских. А после поражения в первой мировой войне, в котором они, не совсем справедливо, но и не без оснований винили гражданское правительство, противоречие между людьми в погонах и людьми в костюмах стало еще глубже. Тогда-то и зародились в некоторых головах мысли о том, что, если бы страной управляли военные, все было бы совсем по-другому.

Самой умудренной из этих голов была голова генерала фон Секта. Ему и принадлежала концепция военно-политической диктатуры, которую он и его последователи несколько раз пытались реализовать. Сначала армия дала бой гражданской власти в 1920 году в ходе так называемого «капповского путча». Тогда несколько дивизий под руководством генерала фон Лютвица полностью захватили власть в стране. Правительство бежало. Однако сам Сект тут был ни при чем. Более того, он, так сказать, «умыл руки», справедливо полагая, что без поддержки народа подобный путч — чистейшей воды авантюра. А когда его спросили, за кого стоит рейхсвер, он ответил фразой, которой суждено было приобрести статус афоризма: «Рейхсвер стоит за меня». (Тем не менее подавлять мятеж он отказался, изронив из уст другое «золотое слово»: «Рейхсвер не стреляет в рейхсвер».) Сект как в воду глядел. Всеобщая забастовка парализовала страну. Путчисты оказались в вакууме и их не пришлось даже разгонять — они попросту сбежали.