Двойной заговор. Сталин и Гитлер: несостоявшиеся путчи [с иллюстрациями]

Вторая попытка относится к 1923 году — о ней рассказывается в главе «Своевольное дитя рейхсвера». Но и тогда Сект, поняв, что всеобщая мобилизация народа, растасканного разными партиями по своим партийным углам, невозможна, не стал настаивать на канцлерстве и тем более применять против правительства силу.

В 1926 году генерал фон Сект был отправлен в отставку. Однако в руководстве армией оставались его последователи — прежде всего, фон Шлейхер, Хаммерштейн-Экворд, Адам, Томас, Фрич, Бредов. Уже через несколько лет они вновь заявили о себе, сначала поставив во главе государства своих выдвиженцев — Брюнинга, затем фон Папена, а потом и впрямую, когда в 1932 году канцлером стал генерал фон Шлейхер, через своих друзей Хаммерштейна-Экворда и Бредова полностью контролировавший рейхсвер. Он попытался реализовать политическую программу Секта, обеспечив себе народную поддержку через профсоюзы, левых нацистов и штурмовиков. Однако из этого опять ничего не вышло.

Есть сведения и о том, что во время снятия Шлейхера с канцлерства военные пытались совершить переворот. По крайней мере, слухи об этом циркулировали весьма недвусмысленные. Уже после своей отставки Шлейхер не прекращал попыток вернуться к власти, используя все тех же левых нацистов и штурмовиков, и Гитлеру пришлось его убрать. Оставшиеся в живых друзья и соратники Секта продолжали его дело, теперь уже вступив на путь заговора.

Итак, глухое противостояние армии и власти действительно окончилось диктатурой, но не желанной военно-политической, а, наоборот, политико-военной диктатурой партии во главе с Гитлером. Думаем, что не сильно ошибемся, если скажем, что для прусского аристократического офицерства тот факт, что армией руководит (в том числе и в военных вопросах) какой-то унтер, был оскорбителен. Каково было генералам и фельдмаршалам получать свои выдержанные в лучших традициях высокой стратегии планы с его пометками! В глубине души они так и не примирились с верховенством политических выскочек и владычеством фюрера, однако верность присяге и традиции удерживали большинство из них в рамках лояльности. Но в оных рамках оставались не все, и по мере укрепления власти Гитлера крепло и недовольство, постепенно оформившееся в заговор против диктатора. Ничего нового в этом нет.

Однако сам заговор был куда шире. Он аккумулировал, пожалуй, все или почти все враждебные Гитлеру силы. Вспомним состав германских заговорщиков. Туда входили и бывшие, отставленные Гитлером веймарские чиновники, и интеллигенты-диссиденты, и «красные», и абверовцы (действовавшие, правда, довольно убого). И военные — единственная дееспособная сила заговорщиков, которая могла произвести — и чуть было не произвела — государственный переворот. Стол помешал.

От инакомыслия к «инакодействию»

Тухачевский тоже был властью недоволен — непонимание его проектов реорганизации армии, необходимость подчиняться наркому, которого он и его соратники ни в грош не ставили. Колоссальная амбициозность, за которую его прозвали «наполеончиком», довершала дело. Сведения о «военной партии» стали поступать еще в 1923―1924, а затем в 1931―1932 годах. Правда, партия — это еще не заговор, а всего лишь группа единомышленников. Но так было у военных. А политический заговор к тому времени уже сформировался и развивался полным ходом.

Как и немецкий, наш заговор объединил все оппозиционные Сталину группы, которые в начале 30-х годов стали, не сливаясь, все же формироваться в единую силу. Ибо даже таких антагонистов, как троцкисты и «правые», вполне может объединить нечто, что сильнее любых партийных раздоров, — единая ненависть к общему врагу.

Наши заговорщики, особенно штатские, обладали огромным опытом конспиративной работы. Один Иван Никитич Смирнов стоил целого абвера! Дневников, подобно Канарису, они не вели, программных документов в сейфах не прятали, переписку, если таковая случалась, уничтожали, благо имелись информаторы в НКВД. Именно о «политической» части заговора известно больше всего, отчасти из архива Троцкого, отчасти из других источников. Предположительно, это выглядело так…

Начиная с 1928 года (а иногда и ранее) партийные оппозиционеры стали переходить на нелегальное положение. Репрессии ослабили ряды оппозиции, однако к 1932 году штатская часть заговора включала остатки зиновьевцев, правых (бухаринцев), троцкистов и других групп. Троцкисты составляли самую решительную и непримиримую часть оппозиционеров, сумели сохранить организационную структуру и некое подобие дисциплины. Они имели лидера, хоть и одиозную, но единственную среди заговорщиков политически крупную фигуру. Троцкий принимал самое активное участие в их делах, пытаясь руководить их действиями даже из-за границы и явно проча себя на роль будущего главы государства.

Для правых Троцкий никаким авторитетом не был. Их вожди считали себя равновеликими «демону революции». Однако политически они были куда слабее, изрядно скомпрометированы, болтливы и нерешительны.