Двойной заговор. Сталин и Гитлер: несостоявшиеся путчи [с иллюстрациями]

Следующая группа заговорщиков — Ягода и его «бойцы невидимого фронта». Он, как и Гиммлер в Германии, оказался в самом трудном положении. Политически Ягода являлся правым, бухаринцем, однако он был каким-никаким, но чекистом и хорошо понимал цену отставленным политикам. Что стоит одна высокомерная обмолвка бывшего шефа НКВД на процессе 1938 года:

«Вышинский: …вы избрали средством для свержения восстание в момент …войны. Это так?

Ягода: Нет, это не так. Вооруженное восстание — это бессмысленная вещь. Об этом могли думать только эти болтуны…».

Болтуны действительно мало кому могут понравиться. (Однако, ругая их, Ягода и сам со своей задачей — прикрыть заговорщиков по чекистской линии — не справился.) Но и по части взаимоотношений с другим крылом заговорщиков у шефа НКВД тоже были проблемы. Черная кошка пробежала между военными и чекистами еще со времен формирования особых отделов, и с тех пор сильнее любить они друг друга не стали…

Был ли Ягода со своей группой заодно с военными, со штатскими или играл какую-то свою игру? Ведь сил у него для этого вполне хватало — под рукой были войска НКВД. Однако Ягоде, как и его немецкому тезке, явно не хватало размаха, решительности и силы воли. Судя по всем приметам, ближе всего ему была позиция хитрой обезьяны, сидящей на горе в ожидании, пока два тигра друг друга загрызут. Не рассчитал он лишь того, что один из тигров останется в живых и все-таки съест обезьяну.

И наконец, военная часть предполагаемого заговора. Как явствует из материалов дела, она состояла из двух основных групп (возможно, была и третья, но это уже совершенно из области гипотез) — армейские троцкисты и группа Тухачевского.

Военные стояли несколько особняком. За ними была реальная сила. Как следует из расклада сил и как заявляли многие обвиняемые на процессе 1938 года, им отводилась решающая роль в перевороте. Вместе с тем есть данные, что штатские заговорщики побаивались их и не очень-то доверяли. Так, например, на том же процессе Розенгольц говорил: «В разговорах выявилось также имеющееся у Троцкого опасение в отношении бонапартистских тенденций Тухачевского. В одном разговоре Седов сообщил о том, что Троцкий даже высказывал опасение в том отношении, что если Тухачевский удачно совершил бы военный переворот, то он, возможно бы, не пустил Троцкого в Москву». И опасения такие должны были неминуемо возникнуть.

* * *

После 1934 года перед заговорщиками было два пути. Оба хорошо известны и часто встречались в мировой истории. Первый был широко озвучен на московских процессах. Это — ставка на войну. Войны ждали со дня на день. Воспользоваться ожидаемым поражением Красной Армии, договориться с интервентами и сформировать свое правительство. Штатской части заговорщиков этот план был исключительно выгоден. Из никого и ничего они становились членами пусть марионеточного, но правительства. Однако военные в этом случае не выигрывали ничего. Максимум, на что мог рассчитывать Тухачевский, — это подняться на следующую ступеньку, став наркомом обороны. Но в случае военного поражения можно было не сомневаться, что на Красную Армию будут наложены жесточайшие ограничения, по примеру версальских. Велика ли честь спихнуть Ворошилова и стать наркомом при стотысячной РККА? Нет, если и была у заговорщиков ставка на войну и поражение в войне, то этот план никак не мог принадлежать военным.

Второй путь тоже известен — «дворцовый переворот». Однако и тут интересы расходились. Несмотря на то что в этом случае резко повышалась роль чекистов, все равно основной силой были военные. И что же — взять власть, чтобы тут же отдать ее штатским болтунам во главе с эмигрантом Троцким? 14 мая 1937 года на допросе Примаков сообщил: «Троцкистские организации считали, что Якир наиболее подходит на пост народного комиссара вместо Ворошилова». Но если так, то кем тогда, по замыслу заговорщиков, должен был стать Тухачевский? Военные не очень-то делились своими планами. Но явно вели какую-то свою игру. Какую?

На пути к «великому союзу»

Вернемся в Германию. Вторым любимым коньком генерала фон Секта была идея восточной ориентации. Он не был, собственно, русофилом, он был убежденный националист, «истинный ариец, характер нордический, упорный». Но всячески ратовал за союз с Россией как политику, спасительную для Германии, и всячески предостерегал от войны с Россией, как от самоубийственной авантюры.

Не кто иной, как фон Сект был отцом нелегального советско-германского военного сотрудничества, которое, если быть точным, скорее было сотрудничеством Советской России, рейхсвера и некоторых военных промышленников Германии. Военные старались держать его в секрете от немецкого парламента, о нем не слишком-то информировали Веймарское правительство. У нас в нем принимали участие и правительство, и оборонная промышленность, и армия.