Двойной заговор. Сталин и Гитлер: несостоявшиеся путчи [с иллюстрациями]

Трудно поверить, что Сталин и лояльная к нему часть НКВД совершенно случайно именно к этому моменту, ни раньше ни позже, вышли на Тухачевского, и не просто на Тухачевского, а на всю верхушку заговорщиков разом, упредив их буквально на считанные дни. Тем более, если помните, Молотов говорил Чуеву: «Мы и без Бенеша знали о заговоре. Нам даже была известна дата переворота». Одно из двух: либо у заговорщиков сидел информатор, либо их сдал Сталину кто-то из своих.

Информатор, может быть, и был. Но, учитывая связи заговорщиков в НКВД, долго бы он там продержался? Тем более, чтобы знать дату переворота, он должен был сидеть очень высоко.

А теперь вернемся к загадке Шапошникова, на которого имелись показания об его участии в заговоре и который не только не был репрессирован, но резко пошел на повышение, став начальником Генштаба. И мы думаем, что дело могло быть так…

Шапошников не принадлежал к группе Тухачевского. Он был из кадровых царских офицеров, старой выучки. Уже в силу этого он должен был недолюбливать «поручиков-командармов». Возможно, он представлял в верхушке заговора третью, гипотетическую группу, бывших царских офицеров, но, может быть, присутствовал там и сам по себе. У Шапошникова не было оснований любить Сталина, возможно, он надеялся на реставрацию «России, которую мы потеряли». И скорее всего, как и положено офицеру старой выучки, он был государственником.

Итак, предположим, он, следуя принципу наименьшего зла, примкнул к заговорщикам. Но в самом начале 1937 года произошло еще одно событие. На втором московском процессе были озвучены планы заговорщиков о поражении в войне, создании марионеточного правительства и расчленении СССР в обмен на западную помощь. При этом даже не важно, были ли такие договоренности на самом деле, или только в голове Троцкого, или же в инструкциях следователей. Ибо никаких оснований не верить тому, что говорилось на процессах, не было. Ведь его в эти планы могли и не посвящать! И он, взвесив все «за» и «против», снова из двух зол выбирает меньшее. Но на сей раз меньшим злом оказывается другая сторона баррикады.

Могло такое быть? А почему нет? Как бы то ни было, это разом объясняет и осведомленность Сталина, и возвышение Шапошникова, и то, почему арестованные военные «ломались» сразу же после ареста, узнав, что против них сам, по доброй воле, свидетельствует один из них. Это, кстати, могло сломать и молчавшего девять месяцев Примакова. Шапошников, как известно, и впоследствии репрессирован не был.

Тайные связи

Итак, немецкий заговор налицо, советский (если мы вас убедили) — тоже. Но существовали ли между ними связи, планировался ли пресловутый двойной выстрел?

Когда мы начали писать книгу, мы думали, что самое трудное будет — найти подтверждение именно связям между заговорщиками. И были приятно разочарованы. Вернемся к предыдущим главам, посвященным дипломатическим беседам и коктейлям.

9 февраля 1937 года чехословацкий посланник в Берлине Маетны сообщает президенту Бенешу информацию, полученную от графа Траутсмандорфа: «Он получил из России информацию о том, что там скоро может произойти переворот, который должен привести к установлению военной диктатуры». Тогда же, по свидетельству посла Александровского, Бенеш начинает вести себя странно, делая малопонятные намеки о сближении России и Германии.

Французский премьер Даладье в середине марта 1937 года сообщает советскому послу в Париже об информации, полученной им о том, что немцы собираются подготовить в СССР государственный переворот при помощи военных из командного состава РККА, враждебных существующему строю. Обратите внимание — в этом случае даже инициатива переворота приписывается немцам.

Позднее Литвинов посылает полпреду СССР во Франции Я. З. Сурицу, телеграмму, где извещает последнего, что в разговоре с Потемкиным Даладье как-то упомянул, что, по сведениям французской разведки, немецкий рейхсвер утверждал, что у него имеется агентура в верхушке Красной Армии.

Министр иностранных дел Чехословакии, доктор Камил Крофта через несколько дней после казни военных утверждал, что еще четыре месяца назад он узнал, что Гитлер собирается после удачного военного переворота установить дружественные отношения с Москвой. Это сообщение несколько выбивается из общего ряда, но ведь доктор вполне мог не знать о противостоянии Гитлера и немецких военных — противостояние-то было тайным — и отождествить германское правительство и рейхсвер.

Французский посол в Москве Робер Кулондр сообщил французскому послу в Берлине о том, что он от каких-то официальных германских представителей узнал о готовящемся перевороте, в результате которого в России должна установиться военная диктатура, настроенная на сотрудничество с Германией.

В 1936 году Леон Блюм отказался подписать военный союз с СССР, ссылаясь на то, что руководители советского Генштаба поддерживают подозрительные связи с Германией. Вспомним еще раз о поездке Уборевича, которой был так возмущен Гитлер. Нет, явно не с Гитлером поддерживались эти связи…