Двор чудес

Сквозь музыку и радость встречи —
Банально-бальный разговор,
Твои сияющие плечи,
Твой романтично-лживый взор.

Какою нежной и покорной
Ты притворяешься теперь!

Над суетою жизни вздорной
Ты раскрываешь веер черный,
Как в церковь открывают дверь.

«В этот вечер парижский, взволнованно-синий…»

В этот вечер парижский, взволнованно-синий,
Чтобы встречи дождаться и время убить,
От витрины к витрине в большом магазине —
Помодней, подешевле, получше купить.

С неудачной любовью… Другой не бывает —
У красивых, жестоких и праздных, как ты.
В зеркалах электрический свет расцветает
Фантастически-нежно, как ночью цветы.

И зачем накупаешь ты шарфы и шляпки,
Кружева и перчатки? Конечно, тебе
Не помогут ничем эти модные тряпки
В гениально-бессмысленной женской судьбе.

«– В этом мире любила ли что-нибудь ты…»

– В этом мире любила ли что-нибудь ты?..
– Ты, должно быть, смеешься! Конечно любила.
– Что? – Постой. Дай подумать! Духи, и цветы,
И еще зеркала… Остальное забыла.

1950

«Все снится мне прибой…»

Все снится мне прибой
И крылья белых птиц,
Волшебно-голубой
Весенний Биарриц.

И как обрывок сна,
Случайной встречи вздор,
Холодный, как волна,
Влюбленный синий взор.

«Над водой луна уснула…»

Над водой луна уснула,
Светляки горят в траве,
Здесь когда-то утонула
Я с венком на голове.

…За Днепром белеет Киев,
У Днепра поет русалка.
Блеск идет от чешуи…
Может быть, меня ей жалко —
У нее глаза такие
Голубые, как мои.

1950

«В такие вот вечера…»

Но кто такой Роберт Пентегью

И где мне его отыскать?

«Баллада о Роберте Пентегью» И. О.

В такие вот вечера
       Цветут на столе георгины,
А в окнах заката парча.
       Сегодня мои именины
(Не завтра и не вчера).

Поздравлять приходили трое,
       И каждый подарок принес:
Первый – стихи о Трое,
       Второй – пакет папирос.

А третий мне поклонился:
       – Я вам луну подарю,
Подарок такой не снился
       Египетскому царю…
(Ни Роберту Пентегью).

1950

«В легкой лодке на шумной реке…»

В легкой лодке на шумной реке
Пела девушка в пестром платке.

Перегнувшись за борт от тоски,
Разрывала письмо на клочки.

А потом, словно с лодки весло,
Соскользнула на темное дно.

Стало тихо и стало светло,
Будто в рай распахнулось окно.

1950

«Потомись еще немножко…»

Потомись еще немножко
В этой скуке кружевной.

На высокой крыше кошка
Голосит в тиши ночной.
Тянется она к огромной,
Влажной мартовской луне.

По-кошачьи я бездомна,
По-кошачьи тошно мне.

1950

«Я помню только всего…»