Двор чудес

Банальнее банального,
Печальнее печального
Сознанье – жизнь прошла.

Ну что ж? Поговорим
О подвигах, о славе —
                                    Троя, Рим…

Вот дни мои и все мои дела:
Как мало доброго. Как много зла!
Не то я делала, не так жила,
И ясно, что я лучше быть могла.

От одиночества и от усталости
Прилив горячей нежной жалости
К себе и прочим тварям на земле,
Как уголек, краснеющий в золе.
Печаль, похожая на вдохновенье,
И драгоценно каждое мгновенье,
Когда уже отсчитаны они —
На счетах звонких и магических, —
Мои пустынные торжественные дни.
Но раз в стихах лирических
Нельзя без точки зрения
И собственного мнения,
Я признаюсь – банальнее банального,
Сусальнее сусального
Мне кажется высокий этот тон
Раскаяния, просветления
И старческого всепрощенья
            Предпохоронный звон,
            Полупоследний стон,
            Благословляющее – Ах!

– Нет, старость мудрая, прости,
С тобою мне не по пути
Ни в жизни, ни в стихах
До самой смерти!

1959

Ночь без сна

Ледяная луна в ледяной высоте
Озаряет озябшие вязы и клены,
И на снежной поляне четыре вороны,
Как чернильные пятна на белом листе.

Почему их четыре? Не три и не пять?
Почему мне опять ничего не понять?
Почему все меня до смешного тревожит
И ничто на земле успокоить не может?

Если б было ворон или пять, или три,
Треугольник или пентагон
Без затей и затрат
Преудобно улегся бы в сон.
Но четыре вороны – вороний квадрат, —
Никуда не уляжется он.

В черной душной ночи горят фонари,
Далеко до луны, далеко до зари,
Невозможно уснуть и немыслимо спать,
Оттого что ворон-то четыре,
А не три и не пять.

И кругами, кругами все шире и шире
Наплывает отчаяние.

1959