Двор мёда и пепла

— Это может быть попыткой заново приспособиться к миру после тренировок в Андерхилле, насколько я понимаю, — сказал он наконец. — Но здесь? Ты хочешь жить в Треугольнике, где собрано самое худшее, что может предложить наш мир?

Я вскинула глаза.

— Не может быть, чтобы здесь было так плохо.

Впервые я увидела на его лице проблеск настоящего гнева.

— Здесь хуже, чем ты думаешь, Сиротка, — коротко ответил он.

Я прищурилась.

— Что ты имеешь в виду?

Фаолан продолжал присматриваться ко мне, и у меня возникло ощущение, что он обдумывает свои следующие слова. Покачав головой, он подался ближе.

— Здесь пропадают люди. И я говорю не об одном или двух. За десятилетия, по нашим источникам, пропало больше тридцати пяти тысяч. По человеческим сведениям — около шестнадцати тысяч. О здешних местах всегда ходили слухи как о своего рода Бермудском треугольнике, и раньше этого хватало, чтобы начальство в человеческом мире не било тревогу. Но в последние годы стало исчезать больше людей. Правительственные чиновники знают, что тут живут фейри-изгои, и теперь эти чиновники хотят получить объяснения от дворов. Ни у одного из дворов нет объяснений.

Черт, к нему действительно прислушивалась королева, раз он владел такой информацией.

Я тихо выругалась.

— Я не знала.

Так много смертей… Мне слишком хорошо были знакомы потери и горе, и я могла только вообразить, каково пришлось людям, потерявшим родителей, детей, братьев и сестер. У меня сжалось горло, волна сочувствия затопила меня.

Дело плохо. Очень плохо. Вдобавок к очевидному ужасу, который вызывали эти смерти, моему народу ни к чему было иметь под боком разозленных людей. Просто людей чересчур много, чтобы мы могли с ними справиться. И наша магия нам мало бы чем помогла.

Фаолан схватил мой стул и пододвинул его к себе; теперь я ничего не видела, кроме лица своего собеседника, а он мог говорить совсем тихо:

— Дворы уже расследовали дела некоторых изгоев с помощью кое-каких наиболее дружелюбных Бродяг.

Рубезаль. Вот почему он направлялся на встречу; возможно, даже летел на Унимак.

— Ты думаешь, это взаимосвязано? — спросила я. — И исчезновения людей имеют отношение к тому, что случилось с Андерхиллом?

Вместо ответа он сказал:

— Тут не самое подходящее для тебя место, Сиротка, особенно если ты здесь и вправду в роли изгоя.

Нет, я не хотела быть изгоем и не хотела попасть под перекрестный огонь дворов, если они начнут кампанию против изгоев, мне просто некуда было больше податься.

— Тебе надо вернуться на Унимак, — продолжал Фаолан. — Возвращайся туда, где ты не будешь подвергать опасности себя и других.

Напыщенный осел.

— Я могу постоять за себя, Лан, — огрызнулась я.

— Я в этом сильно сомневаюсь. — Он пристально посмотрел на меня. — Ты не очень хорошая лгунья, Сиротка. И ты погубишь не только себя.

Он кинул взгляд в сторону маленькой кухни, на которой тихо напевала Гиацинта, притворяясь, что дает нам побыть наедине — хотя какое уж тут «наедине» в таком тесном пространстве.

— Она здесь из-за тебя, — очень тихо сказал Фаолан. — Сможет ли она о себе позаботиться? Ты думаешь, что сможешь ее защитить? Нет, не сможешь. Ты все еще та самая маленькая приютская девочка.

Я подавила желание врезать ему по носу.

— Она поехала сюда за мной. Мне хотелось бы, чтобы она вернулась, но она не вернется. Потому что мы обе взрослые и можем поступать так, как нам заблагорассудится.

Заиграв желваками на скулах, он медленно кивнул и еще больше понизил голос:

— Группа Благих также расследует дело Андерхилла. Думаю, Гиацинта могла бы присоединиться к ним в качестве поварихи. Это могло бы защитить…

— Защитить кого? — раздался голос Цинт над нашими головами.

Ухмыляясь, я откинулась на спинку деревянного стула.

— Фаолан пытается спихнуть тебя на кого-нибудь другого. Думает, я тебе не подхожу.

Он быстро перевел взгляд темных глаз с меня на Цинт.

— Это для твоего же блага, Гиацинта. Ты не хуже меня знаешь, что ты не боец. По крайней мере, у Сиротки есть некоторый опыт в умении постоять за себя. Даже если этого опыта окажется недостаточно для здешних мест.

Гиацинта выпрямилась.

— Чего для нее достаточно, так это того, что я рядом. Только попытайся нас разлучить. Только попробуй. Увидишь тогда, на чьей она стороне. Может, у тебя и есть член, но я умею готовить. Члены со временем вянут; умение хорошо готовить остается навсегда.

Он захлопнул рот, и я изо всех сил постаралась не рассмеяться. Это в духе Цинт — поставить Фаолана на место упоминанием пениса.

Откашлявшись, я сказала:

— Цинт остается со мной. Я выбираю, э-э, умение хорошо готовить.

Я сомневалась, что с Благими ей будет безопаснее. Они знали, что мы близкие подруги, и, если бы нашли Цинт, устроили бы ей допрос, выпытывая, где я.

— Каков же тогда твой план? Просто убежать в лес? — откровенно издевательски спросил Фаолан.

Мой план? Мой план, каким бы он ни был, осложнялся присутствием обоих дворов в Треугольнике и еще больше — моими новыми подозрениями относительно фейри-изгоя. Придется учитывать все это, но, черт возьми, я не собиралась раскрывать перед Фаоланом свои карты.