Двор мёда и пепла

Внезапно меня схватили за руки и оторвали от Фаолана. Я в замешательстве заморгала, глядя на собравшихся вокруг Неблагих.

Разделяющих нас.

Наша смешанная магия возмутилась, негодуя на помеху, и ярость, которой я никогда еще не испытывала, пронеслась сквозь меня подобно грозе.

Меня поглотила сила — так быстро и неудержимо, что я поняла лишь одно: ей надо подчиниться.

Развернувшись, я выдернула из сапога короткий нож и пырнула того Неблагого, который меня держал. Он отшатнулся, схватившись за живот.

Лан. Он стоял за спинами других. Других, которые не имели значения. Других, кому полагалось умереть.

Повернувшись, я выхватила меч у раненого Неблагого и бросилась на тех, кто не пускал меня к Фаолану. Без угрызений совести, без раздумий я ударила рукоятью по голове одного фейри и кулаком в челюсть — другого. Мой клинок встретился с клинком женщины, последней, по глупости вставшей между мной и Фаоланом. Она была ничем по сравнению с неудержимой силой, переполняющей и направляющей меня.

Мощный удар выбил меч у нее из рук, она вскрикнула и упала на колени. Я отбросила ее оружие ногой.

«Убей. И вернись к нему».

Я высоко занесла меч для смертельного удара.

— Каллик!

Его голос.

Я нахмурилась, слегка покачнувшись из-за ужаса, который слышался в его тоне.

Лан обошел перепуганную женщину, стоящую на коленях, полностью отдавшуюся моей милости… И овладевшая мной непостижимая сила, принуждавшая к повиновению, мгновенно меня оставила.

Я замерла, тяжело дыша и моргая, пытаясь избавиться от остатков наваждения. На смену наваждению пришел ужас, пронзивший меня до костей.

Повсюду я видела стонущих Неблагих. Некоторые пытались помочь тем, кого я уложила. Мои взгляд остановился на фейри, которого я ударила ножом. Я широко раскрыла глаза, когда его хриплое неровное дыхание оборвалось. Свинцовая тишина заполнила лес.

Богиня. Что я только что сделала? Как?

Я отступила и споткнулась о безвольную руку фейри, которого я ударила и сбила с ног.

Мой взгляд метнулся к Фаолану — он стоял там, где я его оставила, с такими же широко раскрытыми, как у меня, глазами.

— Что случилось?

У меня стучали зубы.

Да, теоретически я знала, что произошло, но… как?

Нечто просто поглотило меня.

Женщина встала с колен и перевела взгляд с меня на Фаолана.

— Босс, ее надо убить. Однажды ею овладело безумие, и это случится снова. Ты сам знаешь.

Нет. Мной овладело не безумие. Мной овладело… что?

Я прикрыла рот трясущимися руками. Но самоконтроль вернулся ко мне так же быстро, как и исчез. Ощущение было особенным, но я не могла поверить, что это безумие.

Фаолан кивнул, вытаскивая меч из ножен.

— Я сам все сделаю. Соберите остальных. Свяжитесь с Благими и попросите их встретиться с нами в доках. Там много работы.

Я в панике остановила взгляд на неподвижном фейри, которого пырнула ножом. Он был мертв.

Убить другого фейри в целях самообороны — одно. То, как я позволила умереть Тысячелистнику, по сути, и было самозащитой. Но этот фейри не заслужил такой участи.

Неблагие ушли, поддерживая раненых, оставив меня наедине с Ланом.

В лесу повисла плотная, как саван, тишина. Я опустилась на колени.

Я только что убила невинного. Безумие меня охватило или нет, все фейри знали, какое наказание полагается за такое.

Горе захлестнуло меня волной, я едва могла дышать.

— Скажи Цинт, что мне жаль, — медленно, с трудом прошептала я. — Я не… я не хотела этого делать.

Я не могла на него смотреть — стыд не давал мне поднять глаза. Склонив голову, я раздвинула волосы на затылке, чтобы удар был чистым.

— Скажи ей, пожалуйста, Лан.

— А что я должен сказать себе глубокой ночью, когда услышу, как ветер шепчет твое имя?

Голос Лана дрогнул, и я все-таки посмотрела ему в лицо.

Темнота его глаз была снова полна многоцветия драгоценных камней. Я увидела это как никогда ясно, прежде чем тьма забурлила, хаотичная и взволнованная.

— Ты можешь напомнить себе, что мне жаль. Мне жаль, что я не… — прошептала я сдавленным от множества чувств голосом и покачала головой.

Я не могла этого сказать, даже сейчас.

Мне было жаль, что я не сказала Лану, что любила его с детства. Что он помог мне справиться с тренировками — так сильно я хотела доказать, что он ошибается. Доказать, что во мне есть больше, чем в любой другой женщине или сироте, которых он встречал.

Да, мне хотелось иметь дом, деньги и свободу, но я могла бы все это получить, став фейри из Средины. Я добилась статуса Элиты, потому что желала показать ему, что я этого достойна. Что, если он когда-нибудь меня захочет, я смогу стоять рядом с ним с высоко поднятой головой. Он был суровым, тихим мальчиком, который держал меня за руку, когда я плакала по маме, и говорил мне, что все наладится.

Фаолан вонзил свой меч в землю между нами и упал на колени.

— Я не могу этого сделать.

Он провел пальцами по моей щеке и по подбородку, затем отстранился, будто обжегшись.

— Ты должна бежать, Каллик. Беги в убежище, где бы оно ни находилось. Молись, чтобы оно оказалось достаточно хорошо защищено, чтобы ты была там в безопасности. Рубезаль… он сможет вылечить тебя, если понадобится.