Двор Тьмы

Ох уж эта Наоко со своей проклятой бессонницей! Я должна была предвидеть это! И надо было забаррикадировать входную дверь!

– Тебе все еще плохо? Как и в прошлую ночь?

– Все… Все в порядке. – Я поспешно закрыла окно, чтобы девушка не увидела головы на подоконнике. – Просто пришла подышать свежим воздухом. Ты можешь вернуться в постель… Только верни бумагу.

Глаза японки опухли, как никогда раньше. Растрепанный шиньон был наспех закреплен на затылке. Видимо, она все еще в полудреме и достаточно утомлена. Значит, я с легкостью вырву бумагу из ее рук прежде, чем она успеет ее прочитать.

– Это всего лишь черновик. Так, некоторые идеи для урока «Искусство светской беседы».

– Черновик? Ты шутишь? – Она прищурилась и приблизила подсвечник к тонкому библу. – Этот портрет прекрасно написан. Ты скрывала от меня свои художественные таланты. А кто эта девушка?

– Отдай!

Я потянулась, чтобы выхватить гравюру, но японка ловко увернулась.

– Почему не хочешь рассказать? И потом, секрета нет. Тут указано имя…

Тяжелые веки Наоко приподнялись в изумлении:

– …Диана де Гастефриш?

15 Правда

– ЭТО НЕ ТО, ЧТО ТЫ ДУМАЕШЬ, – прохрипела я.

Любое отрицание – бесполезно. Наоко окончательно стряхнула с себя остатки сна. Одного взгляда было достаточно: секрет мой раскрыт.

– И чему мне верить? – с горечью прошептала девушка. – Можешь объяснить? Ты, мой настоящий друг.

Подобно кинжалу, подруга метнула в меня слова, которыми я заверяла ее в своей искренней дружбе.

Нет смысла отнимать бумаги. Отныне я в ее власти. Как только японка выйдет из умывальни, все будет кончено. Она донесет на меня…

…или…

…не выйдет отсюда!

В воспаленном сознании мелькнула картинка: я сжимаю стройную шейку до тех пор, пока подруга не лишается чувств. Ноги подкосились. Я схватилась за ванну, чтобы не упасть. Еще несколько дней назад я была твердо уверена, что все препятствия должны быть сметены ради цели. Но с самого начала Наоко проявляла ко мне лишь доброту. Взяла под свое крыло. Простила ложь о побеге. Горевала о жестоком обращении с останками моих врагов. Словом, разрушила все представления о надменной, избалованной, эгоистичной аристократке.

– Я… я могу все объяснить.

– Мне не нужны объяснения. Скажи правду. Кто ты на самом деле?

Вот он момент, которого я боялась больше всего. Момент, когда нужно сбросить маску. Либо я убью Наоко, либо расскажу ей все. Другого пути нет.

– Меня зовут Жанна… – пролепетала я. – Жанна Фруаделак.

Маска Дианы настолько срослась с моим лицом, что, срывая ее, мне казалось, что я сдираю с себя кожу.

– Во мне нет благородной крови. Я простолюдинка. – Обнажая ложь лоскут за лоскутом, я перешла на шепот. – Я дочь тех, чьи головы ты видела на кольях ворот.

Подруга изумленно охнула. Под черной бахромой челки лицо ее мучительно содрогнулось.

– Так вот почему ты смертельно побледнела, увидев их. И твое незнание придворных манер. Бесконечные вопросы о таких, казалось бы, очевидных вещах. Переживания по поводу документов, подтверждающих происхождение… Как же я не догадалась?

Паника охватила меня. Она сейчас развернется и побежит прямо в кабинет Главного Конюшего! Словно загнанное в угол животное, поддавшись инстинкту самосохранения, я схватила ее за запястье, чтобы она не убежала. Подруга выронила подсвечник, который немедленно погас. Мне как раз хватило доли секунды, чтобы подхватить его и не дать с грохотом удариться об пол. На мгновение мы с Наоко повисли в безмолвной темноте, стоя друг против друга.

– Никогда никому не говори об этом, иначе… – с угрозой в голосе предупредила я.

– Иначе что? Избавишься от меня?

Абсолютное спокойствие японки контрастировало с моей неконтролируемой паникой. Невозмутимость, с какой она произнесла убийственную фразу, образ которой промелькнул в моей голове ранее, привела меня в ужас.

– Я… я… я не…

– Убьешь меня так же, как твои близкие убили настоящую Диану де Гастефриш?

– Заткнись!

– Или это ты? Ты убила ее? Не так ли? – В темных глазах Наоко сверкнули молнии.

Чтобы заставить замолчать подругу, я с силой закрыла ей рот, рискуя придушить. Но девушка одним точным движением сменила захват, взяла меня за руку и бросила на землю. Я перекатилась, сгруппировавшись на холодной, твердой плитке, чтобы смягчить падение. Но прежде всего, чтобы заглушить звук падения.

Слышен ли шум нашей борьбы за дверью?

Ничто не нарушило тишину: ни обеспокоенные крики, ни торопливые шаги. Только удары моего сердца в висках.

– Что за прием ты сейчас применила? – прошептала я, откидывая волосы с лица.

– Айки-джитсу, – так же тихо ответила Наоко. – Суть в том, чтобы обратить силу противника против него самого. И знай: у меня в запасе десятки других приемов, если вздумаешь еще раз сразиться со мной.

Она встала у двери, скрестив руки на груди.

– Рассказывай.

Я поднялась и немного отдышалась. Единственный источник света в умывальне – масляная лампа на полу. Цветы сакуры на белом шелке кимоно, которое девушка расписала вручную, улавливали ее тусклое сияние.