Двор Тьмы

Искусство верховой езды, напротив, давалось нелегко, хотя Тайфун стал удивительно смирным и выполнял команды с поражающей всех покорностью. Но на сольных демонстрациях выездки, когда на манеже оставались только я и конь, Главный Конюший осыпал меня бранью, критикуя все: манеру хвататься за гриву, способы управления и никуда не годную посадку. Я безропотно сносила все оскорбления, пытаясь выудить из них крупицы золота. Ведь в конце октября участники состязаний должны исполнить Карусель: идеально слаженный конный балет…

И только уроки куртуазного искусства вызывали наибольшие затруднения. Я сходила с ума, запоминая безумные традиции и ужасные обычаи Двора. Постоянно путалась в выборе столовых приборов, ошибалась в рангах. Реверансы выходили либо слишком низкими, либо слишком быстрыми. Словом, от моих манер лицо Барвока постоянно морщилось.

К счастью, рядом была Наоко, которая прекрасно преуспела в этой области. Она давала советы, подробно разбирала ошибки, помогала их исправить.

На людях подруга обращалась ко мне, как к Диане. И только по вечерам, когда мы вдвоем запирались в умывальне, чтобы подготовиться к ужину, называла меня Жанной. Вдалеке от посторонних ушей, под журчание открытых кранов, мы перешептывались, поверяя друг другу секреты своей жизни.

Закрепляя волосы в шиньон, Наоко рассказывала о своей родной стране и ее странных обычаях. По словам подруги, императорский Двор Японии такой же жестокий и кодицифированный, как и версальский. В свою очередь, пока она делала мне прическу, я описывала жизнь в Оверни: скуку однообразных дней, радость прогулок по лесу. Ссоры с матерью, которые теперь казались ничтожными.

– Не могу поверить, что мои родители тайно занимались алхимией, – призналась я однажды вечером.

– Алхимия распространена гораздо больше, чем можно подумать, несмотря на ее официальный запрет. Врачи императора Японии увлечены этим так же, как и врачи Факультета на Западе.

Я внимательно посмотрела на подругу:

– Что такое алхимия?

– Манипуляции с жидкостями, – ответила Наоко, понизив голос, хотя мы уже и так перешли на шепот.

– Жидкости? Ты имеешь в виду те четыре, что циркулируют в теле живых организмов: флегма, кровь и желчь – черная и желтая?

– …плюс пятая, свойственная всем бессмертным: тьмагна.

Я потеряла дар речи: только звук воды из крана заполнял тишину.

– Тьма – это жидкость?

С самого детства я жила в страхе перед Тьмой, но никогда не могла дать ей четкого определения.

Наоко кивнула:

– Тьма – скорее энергия, которая проявляет себя по-разному: ледяной климат, рождение мерзостей, оживление трупов. В венах вампиров эта мистическая энергия сгущается в тьмагну или что-то в этом роде. Так утверждает Факультет.

Я вспомнила чувство вселенского страха, обуявшего меня в садах, когда осмелилась заглянуть в глаза Короля, сквозь прорези его маски. Тогда показалось, что я погрузилась в межзвездную пустоту. Но это была тьмагна, пропитавшая королевский взгляд. Субстанция, такая же темная, как космос…

– Поэтому бессмертные возвели медицину в культ. Сделали ее новой религией мира и окружили себя врачами-священниками, – объясняла Наоко. – Не только для того, чтобы забирать кровь у народа. Но и чтобы изучить сверхъестественную жидкость, которая принадлежит только им.

Она нервно поправила шиньон.

– Хватит этих ужасов, которые нам не по зубам. Давай закончим приготовления к ужину, пока не превратились в ледышек.

Наоко права. Если мы еще немного пробудем в этой комнате с ледяными стенами, то можем заболеть.

Ночь уже почти наступила. Барвок ждал нас внизу, в парадном зале. Я вновь должна надеть маску баронессы.

* * *

– Сегодня 3 октября. И до «Глотка Короля» остался месяц, – объявила мадам Тереза за завтраком. – Все желающие принять участие заявили о себе. Таких большинство: двенадцать девушек, претендующих на место нового оруженосца Короля.

Наоко, одна из трех воспитанниц, кто отказался от участия, улыбнулась мне поверх чашки чая.

Одобрение Поппи было менее изящным: она так сильно хлопнула меня по спине, что я едва не пролила кофе латте.

– Кто бы мог подумать, Белль-де-Шам – Красавица полей! – иронично заметила одноклассница. – Всего месяц назад ты занималась выставкой скота в деревне, а сегодня посмотри: претендуешь на королевскую награду. Если ты получишь эту кокарду, овечка Маргаритка может отправляться в ад!

Есть что-то забавное в том, как Поппи поддерживала мои выпады против Эленаис. Но над веселой улыбкой девушки яростно сверкали подведенные черным глаза: выиграть можно только одну-единственную кокарду.

– Последние четыре дня октября будут посвящены последовательным отборочным турам, – напомнила мадам Тереза, озвучивая правило, которое мы успели выучить наизусть.

– 28-го числа – испытания по куртуазному искусству, где выберут шесть самых вежливых конкурсантов.

– 29-го числа – экзамен по верховой езде определит трех лучших наездников.

– 30-го числа – искусство светской беседы, по окончании которой останутся только два самых остроумных ученика.

– 31-го числа состоится экзамен по боевым искусствам: поединок, который выберет финалистов.