Дворец для рабов

– Нервы, – коротко ответил тот. – Ты ничего подозрительного не слышал?

В этот момент слуха снова достигли легкие шаги, и Тим, вздрогнув, выхватил пистолет.

– Ты об этом? – Данька, казалось, готов был рассмеяться. – Смотри!

Он направил луч фонаря на ближайшую колонну. На расстоянии полутора метров над полом некто прикрепил прямо на мрамор объявление. Несколько отрывных листков с отпечатанными телефонными номерами трепал легкий ветерок, вырывающийся из тоннеля.

– Стой!

Но Данька, сунув командиру в руку свой фонарь, уже шагнул к перрону, подпрыгнул, легко подтянулся и заполз на станцию.

– Тим, ну ты чего? Здесь какой-то предприниматель из прошлого машину продает. Хочешь, телефончик возьму? Позвоним при случае.

– Не смешно, – прошептал тот. С плеч словно гора рухнула, дышать сразу стало легче. – Возвращайся скорее.

– Все-таки не осмотримся?

Тим покачал головой.

– Нет уж, обойдемся.

Данька спорить не стал, оторвал полоску с номером и спрыгнул на пути.

Тим задушил в зародыше порыв приказать немедленно избавиться от этой гадости. В голове словно прозвучал чей-то чужой и одновременно знакомый голос, сообщивший, что брать вещи мертвых – плохая примета. Пришлось несколько раз вдохнуть-выдохнуть и мысленно сосчитать до десяти, чтобы выкинуть глупость из головы.

«Зря», – прозвучало в левом ухе.

– Нервы ни к черту, – прошипел Тим.

– Еще бы. После всего это неудивительно, – согласился Данька.

«А ты позвони при оказии по этому номерку», – предложил голос.

«У нас нет таких длинных», – подумал Тим.

«А тебе не без разницы ли? – фыркнул голос. – Просто набери, увидишь, что будет».

– Дань, – Тим протянул руку, – дай его мне, а?

– Кого? Телефончик? – фыркнул тот. – Да… нервы – такие нервы, ну держи.

Бумага оказалась очень белой и приятной на ощупь, глянцевой. Вряд ли она могла сохраняться в столь безупречном состоянии долгие годы, но Тим решил не задумываться над этим. Выведенные красивым витиеватым почерком сиреневыми чернилами цифры запомнить было легче легкого: три тройки, две шестерки, сорок пять. Тим подумал, что теперь они врежутся в память, даже если потеряется листок, а значит, рано или поздно придется звонить.

Станцию они преодолели без проблем, в тоннеле на них тоже никто не напал. Возле желтой светоотражающей таблички с надписью «300 метров» тоннель раздваивался. На стене правого белой краской был намалеван то ли червяк, то ли змей.

– Диггеры баловались, – проследив за взглядом командира, сказал Данька. – Помнишь, Семен Ильич рассказывал про свои молодые годы?

– Про то, какой он дурак был: за приключениями под землю лазил, в постапокалипсис играл вместо того, чтобы радоваться зелени в парках и слушать птиц?

– Типа того. Имея, не храним, потеряв – плачем.

– Да уж… – съязвил Тим. – В свете устроенной нам частичной амнезии – я сильно надеюсь, временной, – данное изречение особенно актуально.

– И куда мы?

– В левый, – решил Тим. – Не будем уподобляться.

То, что они попали в какой-то совершенно другой, обжитой тоннель, ощущалось кожей. Никакие признаки не указывали на нахождение здесь людей, но Тим чувствовал их близкое присутствие. Вряд ли он мог объяснить – как, просто раньше вокруг было пусто. Одиночество витало по пустым переходам, и только тьма окружала и обнимала – мягко, с любопытством приглядываясь к тем, кто решил ее потревожить. А сейчас в этой пустоте словно копошились сотни сознаний – разных и вместе с тем неуловимо похожих. Хищников здесь не водилось, не считая грызунов. Те, разумеется, могли тяпнуть – одной крысе, ростом с собаку, полезшей к ним, Данька для острастки зарядил прикладом автомата по острой морде, – но в большинстве своем спешили убраться с их пути.

– Ты тоже это ощущаешь? Словно бы вокруг кипит жизнь.

Тим кивнул:

– Если только у нас с тобой не одна галлюцинация на двоих.

– Как показал опыт, они у нас индивидуальные, – фыркнул Данька. – Как думаешь, скоро на станцию выйдем?

– Для начала нужно в обитаемую часть метро проникнуть, – заметил Тим. – Она может находиться непосредственно за этой стеной, – и он ткнул наугад вправо, – но мы ведь идем по секретному тоннелю.

Данька рассмеялся его словам, словно остроумной шутке. Оглянувшись, Тим несколько длинных секунд смотрел на друга. Тот явно испытывал немалое нетерпение и облегчение. Долгий переход вымотал его, но сейчас от усталости не осталось и следа. Вот-вот должно было все решиться – конец неопределенности, начало чего-то нового. Даже если они не найдут помощи, если люди в Москве живут хуже, чем в поселке, им самим можно помочь. А потом с чистой совестью повернуть обратно. Пусть они не вспомнят подробностей, удастся войти в этот тоннель и двигаться по нему в обратном направлении, сколько это возможно, а затем подняться наверх. Не может быть, чтобы они не обнаружили никаких ориентиров. Тим прекрасно помнил и болото, и лес. Они непременно отыщут дорогу домой.

Тонкий высокий звук прервал его мысли. Тим завертел головой, пытаясь понять его источник.

– Писк… – прошептал Данька. – Крысы!