Двуглавый орел

Мы держались на высоте около пятидесяти метров, я внимательно разглядывал в бинокль поверхность моря. Мы пролетали зону поиска в длину до конца и разворачивались для следующего прохода, как пахарь на поле. Внезапно Нехледил схватил меня за руку и взволнованно указал вниз. Я перегнулся через него над панелью управления, чтобы взглянуть.

По поверхности моря, отражая бледный солнечный свет переливчатым, как у павлиньего пера, блеском, расплывалось масляное пятно. Что ж, вот и субмарина — где-то под нами, из её бака на поверхность просачивается горючее. Теперь оставалось только ждать, пока она не поднимется на поверхность. Я проверил топливный датчик — три четверти бака. Это добрых четыре часа.

Нас охватил азарт погони. Что касается меня, я решительно настроился следовать за лодкой, как ищейка, пока не опустеет бензобак, даже если это означало приземление на море и буксировку обратно. Я не собирался упускать такой шанс из-за какого-то бабьего беспокойства по поводу возвращения. Нехледил проверил координаты по компасу, а я отстучал сообщение:

— L149 — 8:56 — сектор 167 — Только что обнаружили масляное пятно от подводной лодки. Преследуем. Высылайте подкрепление.

Спустя несколько минут пришёл ответ:

— Удачной охоты. Миноносец вышел из Луссина.

Теперь мы намеревались следовать за нефтяным пятном. Оно могло исходить только от подводной лодки, расползаясь по поверхности моря как след от улитки, милю за милей отмечая на поверхности бесшумный ход лодки в глубине.

Мы затаили дыхание, каждую минуту ожидая увидеть размытый силуэт корабля, поднимающегося к поверхности, чтобы осмотреться. Но через сорок минут в голову стали закрадываться некоторые сомнения. Мы ведь уже пролетали над этим скоплением водорослей? Я проверил направление по компасу. Нехледилу пришла в голову та же мысль — я увидел, как он заглядывает в свой блокнот, потом смотрит на компас, потом на панель управления. Понимание произошедшего одновременно поразило нас обоих — последние три четверти часа мы фактически летали круг за кругом по одной и той же огромной окружности около четырёх миль в диаметре, и сейчас делали восьмой или девятый виток.

Я оглянулся назад и с ужасом понял, что являлось настоящей причиной появления этого масляного пятна! Из-под двигателя сочилась тонкая чёрная струйка, воздушный поток от пропеллера распылял ее, а ветер уносил назад. Мы шли по своему собственному следу, как собака, которая гоняется за привязанной к хвосту консервной банкой.

Я посмотрел на указатель давления масла — стрелка переместилась почти на ноль. У двигателя "Мерседес" в 160 лошадиных сил — восемь литров масла в отстойнике и ёмкость с чистым маслом под нижним крылом, содержащая ещё шестнадцать литров. Насос подаёт масло из этой ёмкости при каждом повороте коленчатого вала и возвращает столько же использованного масла обратно в ёмкость. Дренажный вентиль под отстойником, очевидно, открылся из-за тряски в полёте, и вместо циркуляции масла насос в каждом такте выбрасывал наружу немного крови из сердца двигателя.

Предпринимать что-либо было уже слишком поздно — за час или даже больше такого разорванного цикла оба бачка, и отстойник, и ёмкость, видимо, почти сухие. Я проверил датчик температуры воды и увидел, что она почти кипит, двигатель перегрелся. Я даже слышал, что он уже начинает сбоить. Нам оставалось только поблагодарить судьбу за то, что мы сидим в летающей лодке, по воде бежит лишь лёгкая зыбь, а к нам уже направляется миноносец.

Я наскоро послал сигнал SOS, передал наши координаты и сказал, что у нас аварийная посадка на воду из-за отказа двигателя. И тут вспомнил про бомбы. В самом начале погони я перегнулся через борт, снял защитные крышки и взвёл предохранители. После того как кальциевые взрыватели приведены в состояние готовности, они больше не безопасны.

Они взорвутся от малейших брызгов солёной воды, поэтому их нужно сбросить до приземления. Я положил руку на рычаг бомбосбрасывателя. И тогда увидел, что примерно в миле от нас в западном направлении двигается низкое судно с дымящейся трубой посередине, его неясные контуры расплывались перед глазами из-за моросящего дождя. Сердце подпрыгнуло от радости — это наверняка наш миноносец. Нехлелил развернулся в его сторону, а я выстрелил сигнальной ракетой, чтобы привлечь к нам внимание, потом потянул рычаг бомбосбрасывателя, почувствовал, как аэроплан мгновенно взмыл вверх, избавившись от бомб, и увидел огромный всплеск воды за кормой.

И поднялся аэроплан как нельзя вовремя — двигатель кашлял и запинался, а из клапана радиатора, расположенного над нами, брызгала кипящая вода.