Двух дорог пересеченье (СИ)

— Ты хочешь, чтобы я уехала? — спросила она, подходя к Михаилу вплотную. Они только что ступили на Наташину половину. — Будь по-твоему. Тогда ты остаёшься здесь и ухаживаешь за Владимиром вместо меня.

— Наташа!

— Миша, услышь меня, пожалуйста! Ты прекрасно видишь, в каком он состоянии!

Она, призвав всё имевшееся у неё спокойствие, несмотря на обидные слова князя о ней, как об излишне вольнодумной женщине, продолжила мягко:

— И понимаешь очевидные вещи: кроме нас у него никого нет. Ему не от кого ждать помощи, участия, заботы. Он — твой единственный друг! И я знаю, как ты любишь Владимира и переживаешь за его судьбу.

— Не менее, чем за твою, — заметил Репнин. — А, может, и более.

— Минувшей ночью он бредил во сне. Его нельзя оставлять одного, пока он не встанет на ноги. По прогнозам доктора это произойдёт совсем скоро, если хорошо ухаживать за ним.

— Ты ночевала в спальне Корфа?

— Оставь свои подозрения, — укорила она. — Позволь мне остаться. Давай не будем ссориться — это вовсе ни к чему. Мы должны помочь Владимиру, согласен?

Наташа дотронулась до руки Михаила и сжала локоть. Репнин задумчиво вгляделся в лицо сестры, в её влажные глаза. Неужто она готова пустить слезу, умоляя его уступить? Какое, однако, участие в судьбе Корфа.

— Тебе так понравилось лечить Вальдемара? Ладно, можешь остаться. Ты присмотришь за Владимиром, а Варя присмотрит за вами обоими.

— Как-будто мы с Владимиром способны на нечто компрометирующее! — не удержалась Натали.

— Помни о приличиях — их пока никто не отменял. И о том, что твоё пребывание здесь — временно. Пока Корф не встал на ноги.

— Непременно. Не думаешь же ты всерьёз, что я останусь здесь жить!

— Остаться здесь ты можешь только в одном случае: сделавшись хозяйкой поместья и женой Корфа, — то ли в шутку, то ли всерьёз сказал ей брат.

— Опять вы про брак, Михаил Александрович! Довольно с меня на сегодня пространных рассуждений о месте женщины в современном обществе.

Натали примирительно обняла Михаила.

— Как, кстати, поживают Лиза и малютка? — спросила она, закрепляя получше булавку на его шейном платке.

— Прекрасно! Только спим иногда плохо: дочка вдруг сделалась особенно шумной в ночное время суток. Развлекает нас тем, что поёт песни на своём, одной ей ведомом, младенческом языке. Встаём, качаем, поём ответные колыбельные — но не шибко помогает. Может растёт будущая певица? А Лизу, думаю, изрядно позабавит история о том, как ты управилась с головорезом при помощи револьвера.

— Уверена, она не станет меня ни в чём упрекать. В отличие от тебя, дорогой братец!

— Что ж, пожалуй, отправлюсь домой. У меня запланированы дела — после обеда должен приехать управляющий с отчётом о делах поместья. Кстати, я получил ссуду в банке и теперь надо бы отправиться в город — готовить бумаги для покупки суконной фабрики.

— О, я тебя поздравляю! — обрадовалась Натали. — Ты ведь так мечтал об этом!

— Пока особо не с чем поздравлять, — посетовал князь. — Мне ещё предстоит бумажная волокита. Не думаю, что дело решится быстро. У нас в государстве бумаги имеют такой чудовищный вес!

— Всё обязательно разрешится — поезжай. Удачи тебе!

— Я буду навещать вас, — бросил Репнин напоследок. — На днях обязательно заеду проведать: и Володю, и тебя. Так что — до скорого. Надолго не прощаюсь.

— Непременно, Миша, — прошептала Натали ему вслед.

Она взяла своё. Она остаётся. Небольшая, но такая важная победа!

Комментарий к ГЛАВА XVI. ДОПРОС

Иллюстрация (коллаж) к главе: https://vk.com/photo2106348_457246278

========== Глава XVII. ОТКРОВЕНИЯ ==========

Глава XVII

ОТКРОВЕНИЯ

***

Мой друг, забыты мной следы минувших лет

И младости моей мятежное теченье.

Не спрашивай меня о том, чего уж нет,

Что было мне дано в печаль и в наслажденье,

Что я любил, что изменило мне.

Пускай я радости вкушаю не вполне;

Но ты, невинная! ты рождена для счастья.

Беспечно верь ему, летучий миг лови:

Душа твоя жива для дружбы, для любви,

Для поцелуев сладострастья;

Душа твоя чиста; унынье чуждо ей;

Светла, как ясный день, младенческая совесть.

К чему тебе внимать безумства и страстей

Незанимательную повесть?

Она твой тихий ум невольно возмутит;

Ты слезы будешь лить, ты сердцем содрогнешься;

Доверчивой души беспечность улетит,

И ты моей любви… быть может, ужаснешься.

Быть может, навсегда… Нет, милая моя,

Лишиться я боюсь последних наслаждений.

Не требуй от меня опасных откровений:

Сегодня я люблю, сегодня счастлив я.

(А.С. Пушкин, 1821 г.)

Когда она вернулась в комнату Владимира, то застала его в том же положении, что и оставила, задумчиво смотрящим в одну точку.

— Пришли проститься, Наталья Александровна? — спросил он негромко.

Наташа, напустив на себя грустный вид, подошла к его кровати и торжественно произнесла:

— Уж Миша тащит мой сундук,

Прощаюсь с вами, милый друг!

Она весело рассмеялась своей неожиданно сложившейся рифме. Корф, догадываясь, что она вовсе не собирается говорить ему «до свидания», не смог утаить радостной улыбки:

— Значит, уговорили остаться?