Двух дорог пересеченье (СИ)

Жизнь в поместье Репниных текла своим чередом. Михаил посвящал бо́льшую часть времени делам, связанным с управлением имением; кроме того князь часто отлучался в город, где никак не получалось уладить вопрос с покупкой суконной фабрики. В то время как Лиза души не чаяла в своей маленькой дочке, отвлекаясь только на гостей, заезжавших порой со свежими новостями. Поскольку разбойников поймали, теперь можно было без страха перемещаться по округе, чем воспользовались все без исключения дамы, вернув свой кружок в дом Елизаветы Петровны. Больше всего, разумеется, им хотелось узнать подробности того, как Наталье Репниной удалось справиться с главарём шайки, но Лиза, знавшая историю без особых деталей, посоветовала дождаться возвращения Наташи, дабы услышать повествование из первых уст.

Воротившаяся к брату и Лизе княжна на все расспросы отвечала односложно: общими фразами и с явной неохотой. Из неё буквально с трудом удавалось вытянуть хоть что-нибудь, связанное с именем Владимира Корфа. И если про стычку с разбойниками в лесу она, худо-бедно, но поведала дамам от начала до конца, то про своё житьё в поместье барона отделалась парой скупых, пространных фраз. Репнина, по наблюдению двугорского кружка, стала сторониться общества, сделавшись молчаливой и какой-то особенно замкнутой. Ни Елизавета Петровна, ни Михаил, ни, тем более, чужие люди не могли взять в толк: что же послужило причиной для такой резкой смены в поведении Натали?

— Ты стала прямо как Вальдемар, — пошутил как-то Миша, вглядевшись в задумчивое лицо сестры, отыскав ту в саду одиноко сидевшей на лавочке. — Уж не заразил ли он тебя своей любовью к уединению?

Её сердце ёкнуло, едва она услыхала имя Владимира.

— Тебе кажется, мы с ним похожи?

— С некоторых пор — очень даже. Я был у него на днях — он спрашивал о тебе, — продолжал князь Репнин, наблюдая за реакцией сестры.

— Владимир спрашивал обо мне?

Она подняла свои очи на брата: сколько надежды было в этих глазах!

— Вскользь. Справлялся о твоём здоровье. Вообще, мы с ним говорили о делах: о суконной фабрике, о грядущем сборе урожая в поместьях, о лошадях, которые разводятся у Корфов — словом, ничего особо примечательного.

— Понимаю, — произнесла княжна бесцветным голосом.

— Послушай, — обратился Миша более мягко, — всё хотел сказать тебе одну вещь. Если я был слишком резок с тобой там, в доме Владимира на допросе, — прости меня. Возможно, я, что называется, перегнул палку со своими нравоучениями. Просто я беспокоюсь за тебя. Особенно когда ты, как когда-то Лиза, частенько находишь для себя новые приключения с риском для жизни.

— Не стоит извиняться. Со мной и впрямь бывает непросто, — прошептала она. — Пойду прогуляюсь — мне что-то нехорошо.

Натали встала и направилась к пруду, вырытому в своё время недалеко от усадьбы. Михаил, хотевший было сказать ей что-то вдогонку, в последний момент передумал. Сосредоточенным взглядом провожал он понурые женские плечи. Дойдя до берега, Наташа опустилась на краешек зелёной травы и замерла, словно каменное изваяние. «С ней определённо что-то не так, — рассуждал князь Репнин, идя обратно в дом. — Уж больно другая вернулась она из поместья Корфа. Ещё более изменившаяся, чем весной, когда только приехала к нам из дворца».

А произошло с княжной следующее. Её мысли против воли то и дело блуждали в окрестностях поместья Корфа, невесомо касаясь персоны самого Владимира, а также Ванечки и других обителей усадьбы. Она скучала по ним. И если первые несколько дней Наташа твердила себе, что преспокойно вернётся к былой жизни; то чем дальше отодвигались дни, проведённые в поместье на высоком холме, тем сильнее ей хотелось вернуться туда. Несмотря на великодушные слова Владимира, она не решилась поехать к нему сразу же, по возвращении в дом брата. И не поехала ни на следующий день, ни спустя несколько. Наташа всё пыталась разобраться в себе: почему её так тянет именно в его дом? Только ли дело в том, что она сердечно привязалась к Ванечке, Варваре, и чего греха таить, к самому хозяину дома?

Проведя долгие часы в раздумьях, княжна призналась наконец самой себе: она, по всей видимости, и вправду влюблена в Корфа. Иначе как объяснить свою тоску и желание видеть его? «Но что же теперь делать?» — спрашивала себя Натали. Ведь она по-прежнему не знала, какие чувства испытывает к ней Владимир Иванович. И каковы теперь станут их отношения после того, как он поправился? Вдруг они с Владимиром сделаются обычными приятелями, которые будут видеться время от времени и беседовать на самые заурядные темы. Или вовсе её общество станет тяготить независимого Корфа, и он, спустя совсем немного времени, сведёт их общение на нет. Ей было страшно. Не так-то просто решиться сделать шаг навстречу своим чувствам, дать им волю, открыть другому человеку после пережитых разочарований. Кроме того, как всякая тайно влюблённая барышня, Натали боялась быть отвергнутой. Она всячески уговаривала саму себя просто постараться жить дальше и ни в коем случае не унывать, как бы ни были туманны думы о будущем.