Двухгодичник. Сказки про Красную армию

Много в армии бывает дурацких приказов. Про покраску травы и иже многие, наверное, слышали. Потому и говорят, кто в армии служил, тот в цирке не смеется. На гражданке, ежели начальник фигню какую удумает, то ему сказать об этом можно. Не поймет – так и уйти никто не запретит. А в армии, извините, не так. Выдал тебе отец-командир задание: пойди туда, не знаю куда, – и пойдешь за милую душу. Никуда не денешься. И не уволишься так просто, пока Родина не отпустит.

Один из таких дурацких приказов относился к сбору и сдаче металлолома. И план существовал с какой-то бредовой сверху спущенной цифрой в несколько тонн на нашу отдельную роту. Откуда в роте ПВО может каждые полгода появляться несколько тонн металлолома? Этот вопрос никого не волновал. Нам никакая новая техника пачками не приходила, старая тоже не списывалась. Но у полка был свой план по сдаче, и мы туда входили составной частью. В результате в роте составлялась команда из как минимум четырех солдатиков и одного старшего (офицера или прапорщика). Далее команда эта начинала на нашем ГАЗ-66 объезжать ближайшие свалки в поисках залежей металлического вторсырья.

В один из таких разов в эту собиральческую команду попал солдатик – выпускник консерватории. Ничего про него не помню. Ни фИО, ни внешнего вида. Сейчас память (скорее замещенная) рисует сутулого, худого очкарика. Сам не лучше. И еще помню, что он руки свои очень берег. Тоже понятно – это же ведь его основное орудие труда. На скрипочке там играть или еще на чем.

Добрались мы, значится, до одной из свалок и наткнулись на ржавую кабину какого-то грузовика. Солдатики вчетвером, включая скрипача, выдохнули, подняли эту кабину и весело, как Ленин на субботнике, понесли ее к нашей таратайке. Но не донесли. Скрипач в какой-то момент остановился. Бросил свой угол кабины и стал удивленно разглядывать свои руки. Не знаю, что уж он там увидел, может, ржавчину, а может, кровь, но недоумение его было никак не меньше, чем в кадрах фильма «Андалузский пес», когда из дырки на ладони выползали и вползали муравьи.

А еще стоило посмотреть на оставшихся трех солдатиков, которые из последних сил пытались удержать заваливающуюся на один угол кабину, приготовленную к участи металлолома. Скрипачу неслись ругательства, просьбы и мольбы, но он стоял как вкопанный. В конце концов кабина завалилась. Я стоял, согнувшись пополам от хохота. А к скрипачу уже неслась разъяренная тройка с целью не иначе как членовредительства. Пришлось разогнуться и вмешаться в процесс, хотя пару пенделей скрипач все-таки получил. Дальше он достал платок из кармана, обернул им свой край кабины – и четверка водрузила-таки этот металлолом в кузов нашего ГАЗ-66.

Траву не красили, но елки в бетон сажали и аэропорты закрывали

Не помню уж по какой нужде командировали меня в Хмельницкое артиллерийское училище. Может, чтобы договориться об организации встречи с тамошними офицерами, прошедшими горнило Афганистана, а может, еще за чем. Причины не помню, но помню, что меня удивило.

Дело было зимой, и я наблюдал такую картинку. Буровая машина сверлила на территории училища в земле дырки, затем в них (в дырки то есть) вставляли здоровенные елки, спиленные под корень. Потом в основание заливался раствор, а сверху все это хозяйство припорашивали снежком – типа все так отродясь и было. Я решил поинтересоваться у местных офицеров, в чем же цимус сего мероприятия. Ведь вряд ли елки в цементном растворе корни дадут. Мне популярно объяснили, что училище в ближайшее время ожидает инспекция высокого артиллерийского начальства, которое оченно зеленые насаждения любит. А на в ильной Украине с зелеными насаждениями и так-то туго было, а зимой особенно. Посему ничего лучше не придумали, как…

Был я потом в Хмельницком рядом с этим училищем уже летом. Наблюдал пожелтевшие и осыпавшиеся ели через забор училища, их, наверное, после спилили. Хорошо хоть, если они начальство высокое удовлетворить смогли.

У нас же, когда в роту собирался главком ПВО прилететь, еще проще поступили: закрыли вообще наш район от полетов авиации. Был сигнал такой, по которому все самолеты в зоне через определенное время должны были приземлиться где получится. Ну и выдали такой сигнал. Разумеется, не сами выдали, нам из полка приказали. И не отменяли этот сигнал пару-тройку дней. Главком посидел-по-сидел, во Львове кажется, и полетел туда, где принимали. А вместе с главкомом в Хмельницком аэропорту те же пару-тройку дней томились гражданские, улететь желающие. Это летом было, и желающих наверняка хватало. Но о них разве стоит думать, коли небо военным принадлежит.

Учения у села Воробиевка (Дорога туда)

Про эти учения я уже трошки упоминал, теперь попробую поподробней. Вдруг получится? Эти учения с выездом с места постоянной дислокации были для меня первыми. Значит, и воспоминания о них, как о первой любви.