Двуликие. Ведьмино пламя

Метнуться, вцепиться… Намотать на кулак волосы, дёрнуть так, чтобы открылось ягнячье-белое, незащищённое горло. Распороть кожу одним взмахом кривого когтя. Подставить пересохший рот…

Он ведь пытался, и пытался дважды.

Но правду ли говорят, что третий раз – волшебный?..

«Ну держись, клятая ворожея!»

Прыжок, оскаленные зубы, бритвенно-острые когти…

Свет, что ослепительным прожектором ударил в лицо. Ярчайший, белый, испепеляющий – тот, от которого не было спасения и оставалось только гореть, гореть до последней мёртвой клетки, готовой рассыпаться прахом.

Аббат рухнул к ногам девчонки, завыл, скорчился, завозил лицом по треснутым плитам пола, оставляя на них лоскуты обгоревшей, содранной кожи…

Рука цепко, твёрдо держала над ним крест, испускавший убийственное сияние, – как лупу, что направляла солнечный луч на полудохлого муравья. Вампиры по ту сторону шестиугольника беспокойно метались, изо всех сил прикрывали глаза. Свет был нацелен на одного Аббата, не сильно проходил сквозь плотную аметистовую завесу, но страшил и пугал их без конца.

– Чего ты хочешь, чего ты хочешь, чего ты хочешь?! – возопил Аббат, чувствуя, что подбавь она света – и его не станет.

КРРРРРАК!

Плиты пола вздыбились вокруг него, будто изнутри, из самого земного пекла, стал выбираться неведомый злобный зверь.

Звяк! Дзонк! – отлетели с потолка серебряные цепи. Один из ошейников ударил Аббата по лысой голове, оставив на ней алый след, похожий на венец.

– Мне нужен… – внезапно произнесла девчонка, словно говоря не с ним, а сама с собой, – …тот… кто укажет путь…

Аббат поднял на неё лицо, воспалённые глаза. Кожа так и облезала с него клочьями, обнажая уродливые рытвины плоти, подвижные мышцы.

– Мне нужен… проводник… в этом городе… в этом мире… – отрешённо договорила девчонка, снова посветлев глазами, и Аббат задохнулся:

– Знаю! Знаю! Я помогу!

Из последних сил он повернулся в сторону искрящегося огня.

И надрывно проорал:

– Приведите ко мне Дориана!..

Глава 12. Проводник поневоле

Ох уж этот Линдо с высоты птичьего полёта. Разумеется, не шкатулка с драгоценностями, как ночью или хотя бы в сумерки, – всего лишь тихий город в зыбкой, как сон, утренней дымке… Но для последнего взгляда сойдёт и так. Он и без того многое помнит, рассеянно думал Дориан, оставляя позади Обелиск.

Навстречу катил розовощёкий молочник с тележкой, полной снежно-белых бутылок. И Дориан сразу ощутил влажноватую прохладу на пальцах, вспомнил, как он караулил эти бутылки, сидя в кустах пахучих роз рядом с крыльцом… Чёрно-белого, усатого Томаса и его широкую, мурчащую морду, густо заляпанную белым…

«Стареешь, Двуликий. Всё сантименты, да сантименты», – тут же съехидничал голосок в мозгу.

И правда. Ему давным-давно не десять. И даже не сто десять.

И кота у него нет.

Дориан задрал воротник, прибавил шагу.

Не стоит вспоминать прошлое. Ещё немного – и он всё забудет. Остралия огненным смерчем опалит сознание, память станет младенчески-чистой, ровной, как новёхонький белый лист… И он навсегда позабудет: дом, сплошь увитый плющом, старый дуб и треснутую оранжерею; холод серебряных кольев, зажатых в ладони, свист метательных дисков, выпуклый солнечный лик… И лица, которые так давно не видел, но так и не сумел разлюбить: их волосы, их глаза…

Летнее небо на Кайт-парком.

Дориан резко тормознул. Брови сошлись к переносице.

«А это ещё что?»

Дориан заставил себя идти дальше. Но было поздно: мысль уже перескочила с давнего на недавнее прошлое.

Перед глазами замаячила длинноволосая фигурка.

«Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…»

Девчонка. Прощальный подарок Аббату.

Следом вспыхнуло мерзкое рыло Финнигана. Он расплылся в отвратной самодовольной ухмылке и украдкой показал ему средний палец. Дориан раздражённо мотнул головой, и видение растворилось.

А ведь он послал её на куда худшую смерть…

Дориан насупился, чуть прикусил щёки. Внутренний голос был прав. Дориан, как никто, знал повадки Аббата и его методы развлечения. Куда там до него Финнигану. В отличие от главы их Клана, он совсем не обладал фантазией.

«Вот и оставил бы девчонку этому панку! Ну выпил бы он её, и что?! Ты бы мимо прошёл…»

Но он не прошёл. Да только сделал всё гораздо хуже.

Дориан пожевал губами, не глядя задел парочку прохожих и пропустил ругательства мимо ушей. Причал близился. Скоро он увидит гордый, кипельно-белый профиль лайнера «Королева Мэри», взойдёт по трапу…

…А девчонка с мёртвыми, как стеклянные шарики, глазами, измученная и обескровленная, в тот же миг рухнет на хладные плиты пола.