Двуликий ангелочек

Итак, последняя из моих сегодняшних скороспелых версий лопнула, вернув меня на исходную точку, с которой я начала копаться в этом деле сегодня утром.

Серебров не имеет отношения к убийству своей приемной дочери. Но поведение его все же весьма подозрительно. Да и отношения с Гелей тоже у него были какие-то странные…

– Что ты молчишь, Оля? – услышала я голос Сергея Ивановича. – Я же тебя спрашиваю – ты когда в редакции появишься? У нас выпуск послезавтра, знаешь сама, сколько народу в редакции, разрываемся на части, а ты там какие-то свои психологические проблемы решаешь…

– Да не свои, Сергей Иванович, – ответила я машинально. – Вовсе не свои…

– Что, этим несчастным случаем в семье Сереброва занялась? – спросил Кряжимский. – Приходилось мне с ним встречаться. Скользкий человек, неприятный…

– Вы с ним знакомы? – удивилась я.

– Оленька! – усмехнулся Сергей Иванович. – Я с половиной Тарасова знаком. Я в нем всю жизнь прожил. Что же в этом удивительного?

– Сергей Иванович, – тут же решила я воспользоваться удачным стечением обстоятельств. – Может быть, вы мне объясните… Странный он какой-то…

– Ничего нет в нем странного, – буркнул Кряжимский. – Или тебе все еще странно, что циников и негодяев в жизни ничуть не меньше, чем романтиков и идеалистов?

– Ну вот объясните мне, – потребовала я, – он, по-моему, только рад, что его приемная дочь умерла. Словно от какой-то проблемы его эта смерть избавила… Опять же деньги он ей давал каждую неделю, причем довольно большие суммы, на карманные расходы что-то не похоже.

– Ты его прямо об этом спрашивала? – уточнил Кряжимский.

– Конечно, – ответила я. – Но он же врет, изворачивается, уходит от ответов. В последний раз вообще наорал на меня.

– А что за дочь у него была? – спросил Кряжимский. – Жену его знаю, тихоня такая, хотя, по-моему, – ханжа. А дочь я что-то и не видел ни разу.

– Какая-то двуликая дочь у него была. Перед матерью – скромница-умница, а из дома выйдет – живая иллюстрация к поговорке: в тихом омуте черти водятся. Всегда стремилась к лидерству, всех знакомых парней протащила через постель, агрессивна была и… Ну и цинична. Не могу назвать ее законченной наркоманкой, но последнее время наркотики употребляла регулярно.

– Ну и портретик! – проворчал Кряжимский. – Деньги, говоришь, ей давал? И давно Серебров начал деньги ей давать?

– Ну… месяца три-четыре назад, – прикинула я. – Может быть, чуть больше, чуть меньше.

– Ну тогда ясно, – заявил Кряжимский. – Она его просто шантажировала. Поэтому и платил ей. Поэтому и вздохнул свободно после ее смерти.

– Шантажировала? – скептически переспросила я. – Чем она могла его шантажировать?

– Собой, – ответил Сергей Иванович. – Тем, что она наркоманка, например. Как ты себе представляешь, – выберут в областную думу человека, у которого дочь – наркоманка. Ей достаточно было пригрозить ему, что она… ну, опубликует, например, в газете свой рассказ о том, как стала наркоманкой. И он тут же полез бы за своим бумажником.

– Подождите-ка! – остановила я его. – Серебров принимает участие в выборах в думу?

– А ты не знала, что ли? – удивился Кряжимский. – Он уже второй раз пытается туда пройти. Первая попытка оказалась неудачной. Пять месяцев назад он объявил о своем намерении вновь попытать счастья и теперь потихоньку подкупает жителей своего избирательного округа – всем курящим по десятку пачек «Примы» разослал. В рекламных якобы целях! Понятно, что в рекламных, только рекламирует он не сигареты, а себя самого. Я думаю, что на этот раз он пройдет.

– Сергей Иванович, – я даже вздохнула с облегчением, – вы мне очень помогли. Он, оказывается, в думу собрался! А я-то не пойму, – что он нервничает? Ну все, спасибо, мне бежать нужно…

И не дожидаясь еще одного вопроса о том, когда я появлюсь в редакции, я быстренько отключилась.

Итак, поведение Сереброва стало наконец для меня совершенно понятным, но убийство Гели Серебровой так и оставалось загадкой!

Я вновь ощутила, как не подходит этой девушке фамилия Сереброва.

Инородная она для нее, искусственная, словно ей ее придумал кто-то уже после того, как она пожила какое-то время с другой фамилией…

«Подожди-ка, – сообразила вдруг я. – Так ведь так оно и было. Она же прожила какое-то время в детском доме и имела другую фамилию! А детский дом – это еще одно направление для поисков. Поисков чего? Убийцы, конечно…»

Я не знала, какое отношение к детскому дому имеет неведомый мне еще убийца, но в одном была уверена абсолютно точно.

Завтра утром я отправлюсь в детский дом, в котором провела свое раннее детство Геля Сереброва, и начну поиск ее убийцы заново.

Сегодня утром я совершила крупную ошибку, доверившись целиком логике и забыв, что мне чаще всего помогает интуиция, а не логика.

Логика только ищет доказательства для тех выводов, которые приходят ко мне интуитивно. Как это происходит, вряд ли я сумею объяснить, я же не психоаналитик, в конце концов.

Вот Косович, пожалуй, специалист, а не шарлатан, каким его считает Олег Георгиевич Серебров. Но и он сегодня сказал, что в его науке многое еще осталось нерешенным и необъясненным.