Дыхание

Земную жизнь пройдя до середины,
Владимир сделал первый миллион.

Пампасы и сибирские равнины

Легко умел купить и впарить он.
Но двери в рай ногою не откроешь:
Все оцепил небесный батальон,
Спецслужбы окружили Бога офис,
И Смерть вошла лениво, без понтов,
И вся охрана ей была по пояс.

Владим’ Петрович пукнул. А потом

Во Смерть всадил обойму и отчалил
(С такою крышей справиться облом),
И вот, в момент коитуса печальный,
Где прах столбом и рвутся удила,
На всем скаку ворвался он в зачатье.

Нет, он не умер! Новые тела

Ему готовы, скорбные прокладки
Меж сном и явью, шумная Москва,
И место на Тверской, и непонятки,
Субботники для алчущей братвы,
Гостиницы, милиция и взятки —

Хотя к последнему ушедший так привык,

Что разберется уж на новом месте —
А прочее… Что прочее? Увы;
Был он велик, а станет неизвестной
Даятельницей платного тепла;
Все изменилось. А ведь мог наш крестный,

Над небесами легкие крыла

Раскинув, бросить реки Магадана,
Разводы, стрелки, кровь и все дела,
Гуляя вечно в золоте каштанов
Парижским бабьим летом. Вот Распай,
Клиши, Бульмиш, Монмартр…

Ну и так далее. Финал я изукрасил гуманистическими архаизмами и призвал скорбящих к милосердию, хоть это чувство, скорее всего, покойному казалось более чем экзотическим.

Когда толпа пришла в движение и, позвякивая золотом цепей, направилась к выходу, я обратил внимание на стройную блондинку, утиравшую глаза краешком застиранного платочка. Было в ней что-то такое, чего я никогда не встречал. Мы удалились в поминальный ресторан, где я с удовольствием накормил ее. Через час я знал о ней все.

У нее сложный D-basis: 1D — род Великого Змея; 2D — каста храмовых танцовщиц; 3D — Красная Гюрза. В целом она невероятно красива. У ее волос запах осени, ее губы — секс богов; отец наградил ее изысканной соколиной головкой, мать — гладкой кожей цвета крови с молоком; в часы любви она сверкает перламутром. Лаура с отличием окончила Академию искусств имени Аполлона Якутского, но ее всегда влекли деньги и потому она устроилась в фирму, возглавляемую покойным. В настоящее время Лаура была безработной. По ее словам, весь менеджерат конторы представлял собой членов некоего тайного общества, и потому сотрудники обязаны ходить в специальной форме и стучать на коллег, а также на друзей и близких. Она долго упиралась, разыгрывала из себя дурочку, но беседы у Генерального Менеджера становились все более прозрачными, все более настойчивыми, так что в конце концов она не выдержала и уволилась по собственному желанию, и не мог бы я занять ей пятьсот рублей? Я не занимаю женщинам деньги. Только дарю. Мы отправились гулять по набережной.

…Взяв поручень словно древко легионного значка, пересекаю культурный центр, стараясь не думать, чтобы не дрожать. Тяжелый, серый, с прожилками серебра Закутск проплывает в обратном направлении. Нам снова не по пути. Сегодня мне предстоит победить весь мир и свою любовную горячку.

Перекресток. Под рельсами трамваев дрожат корни тополей. Тряска, вибрация, бессмыслица. Ритм города рассыпается, валясь со склона куда-то в реку и возвращаясь с дождем и комарами. Вдали, в Центральном парке, замерло чертово колесо. Воздух пропах жареным мясом. Проходя мимо Крестокосмической церкви, ловлю себя на сильном голоде. Съесть этот город, транспорт, крем цветущих деревьев, каменные брикеты, мясной пирог с хрустящей корочкой асфальта. Все переварится и родит новый взрыв, но только не Лаура, маленькая косточка, отравленная нелюбовью.

Слияние. Катарсис. Боль к боли. Что это, если не религиозное чувство? И где она может быть, если не там, в суккубическом доме с башенками? Нет, не в постели. Ни в чужой, ни в своей. Она не любит секс при свете дня, когда надо работать. Дитя Солнца, она начисто лишена воображения. Сейчас она может быть только на работе. Ловушка, поймавшая себя. Дыра с сумасшедшей силой вакуума. Женщина-вдох.

3

Этаж, коридор, лестница, мрамор. Резная дубовая дверь. В пустом кабинете сидит рекламщик Тоша.