Дыхание Голгофы

Перелет не помню. Ничего не помню. Очнулся в палате. Нога задрана на привязи. И все от верха и до низу в металлической конструкции. Не лапа, а Эйфелева башня. Возле меня хлопочет вся в белом восточная красавица. И еще и улыбается мне эта Шахерезада дерзко.

- Где я?! – кричу я.

- В госпитале миленький, в госпитале, - отвечает дева и прижимает пальчик к моим губам. – Не так громко, ладно?

- Громко, почему громко? – ни черта не пойму. – Что со мной?

- Сейчас уже все хорошо. Вам шесть часов операцию делали, ножку поправляли. Будете теперь плясать, - весело поблескивают глаза этой Шахерезады. – Только говорите, пожалуйста, тише.

- Может, я еще сплю. У меня как будто вата в ушах, - вслух сомневаюсь я.

- Да нет, слова Богу проснулись. Так что все самое страшное позади. Что-нибудь хотите?

- Еще не понял, что мне надо, - с трудом выдавливаю я из себя и осознаю, наконец, явь. – Сколько я здесь?

- Не знаю. Я только из отпуска вышла и заступила вот. А для вас так важно, сколько вы здесь? – лукаво блестят глаза у девицы.

- Да нет, наверное, не важно, - как-то обреченно соглашаюсь я. В самом деле, какая мне разница, когда я сюда попал? Меня, похоже, из могилы вытащили, а я тут справки навожу, - занервничал я и машинально потянул руку к груди. Медальона не было.

- Что-нибудь случилось, - сразу заметила мое беспокойство сестричка.

- Нет медальона. Памятная вещь, ну как талисман. С фотографией дочери… Она умерла. А я вот живой…

- А в описи ваших вещей его не было. Я, конечно, скажу главному…

- Не надо. Наверное, она сняла с меня медальон, чтоб я остался жив…

- Наверное, - согласилась со мной эта очаровашка, странно так взглянув на меня. – Ну, если что-нибудь захотите черкнуть близким,

я помогу написать.

«Какое письмо, о чем?» – с ужасом думаю я, переводя взгляд на металлическое изваяние вОкруг ноги. А вслух говорю: – Спасибо, пока нет. Чего пугать-то своих?

- Ну, и правильно. Немножко поправитесь и напишем, - соглашается девушка.

- А вы хорошо говорите, без акцента, -  слегка пожевав паузу, нахожусь я.

- Так у меня мама русская. Я, это, – метиска.  А папа тоже военный. И тоже там, ну откуда вы. А меня Эмма зовут, а как вас - я знаю. Главный доктор всем наказал, чтоб проявляли о вас заботу.

- Странно.  Мне? Заботу?