Дыхание Голгофы

- А ничего странного.  Раненые доктора у нас тут редкость. А вы еще и герой. С духами в бой вступили, - что-то поправляет на постели эта Эмма и встает. – В общем, я буду тут рядом. «Так уж и герой», - бурчу я ей вслед и тотчас перед глазами мелькает моя горящая «таблетка», бегущий с огромным чемоданом от нее к грузовику замполит Чудов. Он как-то смешно, подскоком, припадает на правую ногу и фуражка его  сползла козырьком на бок.

Восточная красавица исчезает за дверью и пережитое тотчас наваливается на меня. Ярко, в деталях, как будто только и ждало, притаившись. Так что все минувшие  события,  считай, от витиеватых тостов замполита в застолье и до больничных носилок в Баграме, обретя спелость, так и просыпались к ногам. Выбирай, да на зуб пробуй. Только вот вкус каждого такого плода оказался горьким, а сам выбор невелик. И я делаю одну за другой попытки вымести все это из себя, но тщетно. «Голова трещит, сердце вылетает, а мозг долбит «инвалид, инвалид». В итоге проваливаюсь в сон и в нем вижу Галю: ее лицо, глаза, губы, улыбку. Она что-то шепчет, а что - не понять. Да и не важно. Я тяну к ней руки и мне хорошо, покойно. Потом лицо ее смазывается, и я возвращаюсь опять в явь и натыкаюсь глазами на эту чертову металлическую конструкцию. Но инерция сна еще во мне и потому это изваяние вОкруг моей ноги не давит, как будто оно и не мое вовсе.

И я вдруг делаю вывод, что самый верный способ выбраться из горячки пережитого – это думать о близких.

И я стал мысленно набрасывать послания жене и родителям. Конечно, без подробностей – это будет обычный пунктирный отчет о житье-бытье офицера-медика энской части на территории  вполне дружеского государства. Все, как всегда. (Упаси, господи, какие «духи»?! Кругом тишь да гладь да Божья благодать). Ну и, как положено, с приветами и пожеланиями друзьям и родственникам. Родителям-то главное, чтобы сын был жив и здоров, да и Галю грузить своими героическими буднями вряд ли стоит. У нее ответственный период – защита диссертации. Только намекни на ранение и она «на уши» поставит командование «червонной армии» и завтра же будет здесь. «На крыльях любви!» - с удовольствием я вонзаю в себя эту фразу. Но тут полный  нежного трепета порыв с появлением первой любви у ног моих элементарным образом обрывает взгляд на  «эйфелевой башне» - лицезреть такое сооружение надо бы мужество. Так что вводить во искушение мое сокровище насчет перспективы служивого вряд ли сейчас стоит…