Дыхание снега и пепла, т.1

- Я понял, о чем ты, - прервал он. – Да, это произошло на следующий день. Хотя не только из-за этого, не из-за беспокойства, что мальчик – карлик, я имею виду.

Он взглянул на меня с расстроенным видом.

- Мы поговорили. После того, как я привел его в чувство и перевязал руку. Он сказал, что уже некоторое время думал об этом, а происшествие с ребенком стало последней каплей.

- Но … как он мог? – потрясенно спросила я. – Оставить Марсали, детей … как?

Джейми опустил взгляд на руки, сжатые на коленях, и вздохнул. Окно было открыто, и легкий ветерок, залетающий в него, приподнимал его волосы, отчего они походили на язычки пламени.

- Он решил, что им будет лучше без него, - сказал он. – Если он умрет, Марсали может снова выйти замуж … найти мужчину, который сможет заботиться о ней и детях. Обеспечит их и защитит Генри.

- Он думает … думал … что сам не может.

Джейми остро взглянул на меня.

- Сассенах, он очень хорошо знает, что не может.

Я вдохнула, собираясь протестовать, но прикусила губу, не находя нужных аргументов.

Джейми встал и беспокойно заходил по комнате, подбирая и кладя на место различные вещи.

- Ты поступил бы так же? – спросила я. – В таких же обстоятельствах?

Он на мгновение замер спиной ко мне с моей щеткой в руках.

- Нет, - произнес он негромко. – Но для мужчины очень трудно жить с этим.

- Я понимаю … - начала я медленно, но он резко развернулся ко мне. Его лицо было напряженным и наполненным усталостью, которая имела мало общего с недостатком сна.

- Нет, сассенах, - сказал он. – Ты не понимаешь. – Он говорил мягко, но в его голосе звучала такая безнадежность, что у меня на глаза навернулись слезы.

Это произошло вследствие как физической слабости, так и эмоционального расстройства, но я знала, что если я им уступлю, то расклеюсь совсем, а это никому сейчас не нужно. Я закусила губу и вытерла слезы уголком простыни.

Я слышала, как он с глухим стуком опустился на колени возле меня. Я слепо потянулась к нему и прижала его голову к своей груди. Он глубоко вздохнул и обнял меня. Его теплое дыхание коснулось моей кожи сквозь рубашку. Я гладила его по волосам дрожащей рукой и чувствовала, как напряжение покидает его, словно вода, вытекающая из кувшина.

У меня было странное чувство, что сила, за которую он держался, теперь была отпущена … и перетекала в меня. Контроль над телом усиливался, и неустойчивое колыхание сердца превратилось в обычное неутомимое биение.

Слезы отступили, хотя и были близки к поверхности. Я гладила пальцами его бронзовое лицо с морщинами от солнца и забот; высокий лоб с густыми темно-рыжими бровями, высокие скулы, прямой длинный нос, прямой, как клинок. Закрытые глаза, слегка раскосые и таинственные, со странными ресницами, светлыми у корней и темными, почти черными, на краях.

- Разве ты не знаешь? – мягко сказала я, проводя пальцем по его уху. Крошечные светлые волоски, торчащие из ушного отверстия, щекотали кожу. – Разве никто из вас не знает? Это ты. Не то, что ты можешь дать, сделать или добыть. Просто ты.

Он с дрожью втянул воздух и кивнул головой, но не открыл глаза.

- Я знаю, я сказал об этом Фергюсу, - сказал он. – По крайней мере, я думаю, что сказал. Я очень много чего говорил.

Они сидели в обнимку на берегу, мокрые от крови и воды, и он держал Фергюса, словно одной силой воли мог удержать его на земле и в семье, не имея понятия, о чем говорил в тот момент.

- Ты должен жить, хотя бы ради семьи, если не ради себя, - шептал он. Голова Фергюса лежала на его плече, и мокрые от пота и воды волосы холодили его щеку. - Tu comprends, mon enfant, mon fils? Comprends-tu?[229]

Я почувствовала, как его горло дернулось, когда он сглотнул.

- Понимаешь, я думал, что ты умираешь, - сказал он очень тихо. – Я был уверен, что тебя уже не будет, когда я приду домой, и я останусь один. Я говорил не только Фергюсу, я говорил также себе.

Он поднял голову и взглянул на меня сквозь смех и слезы.

- О, боже, Клэр, - сказал он. – Я бы очень рассердился, если бы ты умерла и оставила меня.

Мне хотелось то ли плакать, то ли смеяться, или то и другое одновременно. И если бы я до сих пор испытывала сожаление о потере вечного покоя, то в этот момент я бы без колебаний оставила его.

- Я не умерла, - сказала я и коснулась его губ. – Я не умру. По крайней мере, постараюсь.

Я обняла его за голову и притянула к себе. Он был намного больше и тяжелее Генри-Кристиана, но мне казалось, что если будет нужно, я буду держать его вечно.

Приближался полдень, и свет начал смещаться, проникая сейчас через окна, выходящие на запад. Комната наполнялась чистым ярким светом, который сиял на волосах Джейми и его поношенной рубашке. Я чувствовала его позвонки и упругую плоть между хребтом и лопаткой.

- Куда ты их отправишь? – спросила я и попыталась пригладить вихор на его макушке.

- В Кросс-Крик, может быть … или в Уиллмингтон, - ответил он. Он полузакрытыми глазами следил за тенями от листьев на боковой стенке шкафа, который он сделал для меня. – Туда, где лучше развито печатное дело.

Он пошевелился и, сжав сильнее мои ягодицы, нахмурился.