Дыхание снега и пепла, т.1

- Они убили его, - сказала Бри, глядя на меня, - а потом его жена … - Она взглянула на тело молодой женщины с головой, покрытой передником. – Она сделала тушеное мясо с грибами, и они съели его. И дети тоже.

На поляне наступила тишина, слышались только отдаленные крики птиц в горах. Я могла слышать мучительный стук сердца в своей груди. Месть? Или отчаяние?

- Да, возможно, - негромко сказал Джейми. Он наклонился и взялся за угол холстины, на которую положили тело мужчины. – Назовем это несчастным случаем.

Голландца со своей семьей мы положили в одну могилу, мужчин – в другую.

Внезапный порыв холодного ветра отбросил передник с лица женщины, когда ее поднимали. Синклер испуганно вскрикнул и едва не опустил свой угол холста.

Ни лица, ни волос у нее не было; плоть головы выгорела полностью, оставив маленький почерневший череп с оскаленными в неожиданной усмешке зубами.

Мужчины торопливо опустили труп в могилу, ее детей и мать рядом, и оставили меня с Брианной: складывать по древнему шотландскому обычаю пирамиду из камней, чтобы отметить место и защитить тела от диких зверей. Босых мужчин уложили в более мелкую яму.

Сделав работу, все, тихие и с побледневшими лицами, собрались возле свежих холмиков. Я видела, что Роджер стоял возле Брианны, защищающим жестом обхватив ее за талию. Она немного дрожала, но думаю, не от холода. Их сын, Джемми, был приблизительно на год моложе младшей из девочек.

- Ты скажешь слово, Мак Дубх? – Кенни Линдсей вопросительно взглянул на Джейми и натянул вязаную шапку на уши, спасаясь от холода.

Почти наступили сумерки, и никому не хотелось здесь задерживаться. Нам придется разбить лагерь подальше от горелого смрада, а сделать это в темноте будет трудно. Но Кенни был прав: мы не могли уйти, не совершив хоть какой-то обряд прощания с незнакомцами.

Джейми отрицательно покачал головой.

- Нет, пусть говорит Роджер Мак. Они голландцы и, скорее всего, были протестантами.

Несмотря на тусклый свет, я увидела, как Брианна кинула на отца острый взгляд. Да, Роджер был пресвитерианином, но им также был Том Кристи, который был намного старше, и суровое лицо которого отразило его мнение насчет происходящего. Вопрос религии был не более чем предлогом, и все это понимали, включая и Роджера.

Он откашлялся с шумом, будто рвался ситец. Это был болезненный звук, и в нем также слышался гнев. Но он, тем не менее, не стал возражать и прямо посмотрел Джейми в глаза, когда занял место в голове могилы.

Я думала, что он просто произнесет молитву или какой-нибудь грустный псалом. Но другие слова пришли ему на ум.

- Смотрите, я кричу о несправедливости, но меня не слышат; я кричу громко, но нет справедливости. Он преградил мне путь и покрыл мраком мою дорогу.

Когда-то его голос был силен и красив. Сейчас он был приглушен, не более чем хриплое напоминание прежней красоты, но в нем было достаточно силы страсти, чтобы заставить слушающих склонить головы.

- Он лишил меня славы и сбросил корону с головы. Он отобрал у меня все и подрубил мою надежду, как ствол дерева, - его лицо было спокойно, но глаза не отрывались от обугленного пня, который служил голландской семье для рубки мяса.

- Он увел братьев от меня, знакомые отвергли меня. Мои родные отказались от меня, а друзья забыли.

Я видела, как три брата Линдсея обменялись взглядами и придвинулись ближе друг к другу, спасаясь от поднимающегося ветра.

- Имейте жалость ко мне, о, мои друзья, - произнес Роджер, и его голос упал почти до шепота, еле слышимого за шумом деревьев, - ибо рука Бога коснулась меня.

Брианна возле него шевельнулась, и он еще раз резко и хрипло откашлялся, вытягивая шею так, что я увидела на ней шрам от веревки.

- О, эти мои слова записаны пером, запечатлены в свитках и навечно выбиты на камнях!

Он медленно, с бесстрастным лицом, перевел взгляд от одного к другому по кругу, потом вздохнул и продолжил ломающимся голосом:

- Ибо я знаю, что мой спаситель существует, и он будет на земле в ее последний день. И пусть черви съедят мою плоть под этой кожей, - Брианна судорожно вздрогнула и отвела взгляд от влажной насыпи, - я во своей плоти увижу Бога. Узрю его собственными глазами.

Он остановился, и раздался коллективный вздох, когда все освободили сдерживаемое дыхание. Он, однако, не закончил. Почти бессознательно он взял Бри за руку и сжал ее. Последние слова, я думаю, он произносил больше для себя, чем для кого-то еще.

- Бойтесь меча гнева, несущего наказание, и знайте: Божий суд есть.

Я вздрогнула, и ладонь Джейми, прохладная и сильная, обхватила мою руку. Он посмотрел вниз на меня, встретив мой взгляд. Я знала, о чем он подумал.

Он, как и я, думал не о настоящем, а о будущем. О маленькой заметке, которая появится через три года в «Уиллмингтонском бюллетене», датированным 13 февраля 1776 г.