Дым и Дух

– О… – Сэндис растерянно посмотрела на Рона. – Да?.. Видимо, я ошиблась… Я осведомлюсь в другом банке…

Она развернулась и с горящим от стыда лицом помчалась к двери. Рон устремился следом.

Выскочив на улицу, Сэндис вытащила карту и поморщилась, досадуя на свою неосмотрительность: пометки, нанесенные угольным карандашом, местами стерлись и превратились в размазанные пятна. Надо быть аккуратнее. Они завернули за угол какого-то строения, и Сэндис кинула встревоженный взгляд на улицу. Но народу в этот час было мало, а подозрительных личностей – так и вовсе никого.

Сэндис облегченно выдохнула.

– Ну ладно. Одно дело сделано. Теперь следующее…

– Уже поздно, – сказал Рон, разглядывая облака.

Сэндис нахмурилась: казалось, за несколько часов он постарел лет на десять. Плечи его поникли, на лицо легла тень тоскливой усталости. Что ж, наверное, он прав: конечно, еще не так уж и поздно, но пока они дойдут до следующего заемного банка, много воды утечет, и, вполне вероятно, он окажется закрыт, когда они наконец-то доберутся. А затем на город опустится ночь, и на землю выползут оккультники.

– То местечко, о котором я говорил, – прохрипел Рон, – оно… Должно быть, оно уже освободилось. Давай-ка туда и направимся.

– Давай. – Сэндис аккуратно свернула карту и положила в карман. – Оно будет свободным, пока ты не закончишь работу?

– Думаю, да.

Рон зашагал по дороге, спрятав руки в карманы.

– Пока ты на работе, я могу и сама продолжить поиски.

– Не надо.

На сердце Сэндис навалилась тяжесть. Облизав губы, она уставилась в булыжную мостовую и отчаянно выпалила:

– Прости, что взяла твой амаринт.

Рон испуганно поглядел на нее, схватился за карман.

– Тогда, раньше.

– Ты уже извинялась.

– Это я во всем виновата. И что впутала тебя в историю, и что оккультники положили на тебя глаз.

– Да ладно, – пожал плечами Рон. – Мы ведь показали им, где раки зимуют. Теперь сто раз подумают, прежде чем снова нам надоедать.

– Я знаю Кайзена, – покачала головой Сэндис. – Не в его характере оставаться в дураках. Он всегда на коне. Как бы я ни хитрила, он всегда выводил меня на чистую воду… Он не спускал с нас глаз. Он примечал все: любой поворот головы, любое неверно сказанное слово, невольно сорвавшееся с языка.

И все же, задумалась она, Кайзен уже не молод, может, ему вскоре надоест гоняться за ней? Сколько сил и средств он израсходовал, преследуя ее и Рона, вместо того чтобы потратить их на эксперименты, на вассалов, на… Колососа. Может, раньше Кайзен никогда не сдавался просто потому, что ему не попадался такой крепкий орешек, как Сэндис?

Еще чуть-чуть продержаться, и они отыщут Талбура. И тогда… Тогда все будет хорошо.

Непременно. Сэндис верила в это всем сердцем. Верила, что Целестиал осенит ее своей милостью, а она со всем своим рвением, смирением и прилежанием вознесет ему хвалу за дарованную благодать.

Может, Кайзен так ревностно и преследует ее, потому что знает – как только она найдет Талбура, ведовским махинациям Кайзена наступит конец?

– Сюда, – тихо направил ее Рон и махнул рукой в сторону улицы, наводненной бедняками. Идя по пятам за Роном, Сэндис вглядывалась в лица сирых и убогих обитателей Дрезберга. Как бы ей хотелось помочь им. Всем этим больным, оголодавшим, грязным попрошайкам. На глаза ей попалась неподвижно лежавшая женщина, и Сэндис отвела взгляд: она не решилась подойти и проверить, дышит ли та.

– Сердце разрывается, – прошептала Сэндис, когда они проходили мимо жалких оборванцев.

Если бы не Рон, она наверняка бы оказалась среди них, этих отчаявшихся, брошенных на произвол судьбы мужчин и женщин. И даже Кайзен не стал бы искать ее здесь.

– Из-за чего? – изумился Рон.

Сэндис покачала головой. Ее душили слезы, говорить она не могла.

Они шли, шли и шли. Сэндис стало невмоготу, и она сняла туфли, чтобы не сбить ноги в кровь. Она устала, ее мучил голод, но Сэндис терпела, уверяя себя, что они скоро придут. Город изменился. Теперь их окружали полуразвалившиеся ветхие здания. Стекла на окнах заменяли решетки. От некоторых домов Сэндис бросало в дрожь.

– Мы уже близко, – шепнула Сэндис.

– Да, – еще тише произнес Рон, – но пока не так близко, как хотелось бы. Нам сюда. Видишь?

Он даже не взглянул на нее. С тех пор, как они покинули банк, он ни разу не посмотрел на нее. Она хотела взять Рона под руку, но что-то в его поведении подсказало, что подобная вольность придется ему не по душе.

Дома становились все плотнее, все выше, все угрюмее. Некоторые выглядели пустыми и запущенными, но, как знать, возможно, жившим в них семьям просто не хватало денег на керосин для ламп. Неожиданно быстро опустились сумерки, хотя может, это просто удлинились мрачные тени и наступила почти полная, давящая тишина, лишь изредка прерываемая плачем ребенка или лаем пса…

Вдруг волосы на голове у Сэндис поднялись дыбом.

«Нумен!»

– Рон! – Она вцепилась в него обеими руками. Кровь застучала у нее в висках. Туфли шлепнули о землю. Страх сковал тело. – Рон, уходим! Немедля!

– С чего вдруг? – потупился он.