Дым и железо

– А что с моим гардеробом не так? – спросил Дарио.

– Ты выглядишь как испанская знать.

– Я ей и являюсь.

– И ты думаешь, что такая знать толпами сегодня гуляет по улицам?

– Я тебя понял, – сказал он и вздохнул. – Переоденусь. – Он сделал паузу, направляясь к дверям, и посмотрел на Вульфа. – Профессор, она права. Она всегда права, конечно. Дайте ей имена. Нам понадобятся все козыри, если мы хотим добиться завтра чего-либо дельного.

Вульф сердито зыркнул на Дарио, и взгляд его показался таким пылающим, что можно было камни обжигать… однако потом он подошел к маленькому столику в углу библиотеки и взял ручку.

– Дайте мне минутку, – сказал он. – Я напишу личные письма. Надеюсь, они помогут убедить людей выслушать то, что вы придете сказать.

Потребовалось примерно полчаса, и Халила помогла сложить каждое письмо в конверт и написать имена ученых сверху.

– Вы оставили подпись, – сказала она. – Вы же понимаете, что, если ничего не получится, письма станут доказательством того, что вы пытались подорвать авторитет архивариуса.

– Ты и правда думаешь, что это будет иметь значение, если ничего не получится? Есть доказательства или нет, мы все окажемся в могилах. – Вульф сделал паузу и подписал последнее письмо. – Халила, если вас сегодня поймают, то вряд ли нам удастся вас спасти. Вы можете оказаться в тюрьме, из которой я только что выбрался. Ты же понимаешь это.

– Разумеется, – сказала она. – Не переживайте, профессор. Мы вернемся.

– Вернитесь, – сказал Вульф, и на секунду Халиле показалось, она увидела в его глазах что-то доброе. Теплое. Уязвимое, что нечасто можно было заметить в этом человеке. – Ну, ты хотя бы. А что до Сантьяго и Уотен… – Он протянул ей последнее письмо, и Халила улыбнулась, посмотрев в сторону Глен, которая вроде бы спала, а может, и нет.

– Как мило, что вы обо мне думаете, – сказала Глен, не открывая глаз, и сменила свою расслабленную позу. – Я вернусь, просто чтобы вам насолить, сэр.

Дарио вернулся всего несколько секунд спустя, а с ним пришел и посол.

– Мой глубокоуважаемый кузен Альваро предпочитает, чтобы мы не карабкались по забору и не привлекали нежелательное внимание, как наши друзья-воришки, – сказал Дарио. – Он заказал нам карету. Он также настоял на моей маскировке. – Он развел руками, и Халиле пришлось подавить смешок, потому что Дарио теперь был в одеянии христианского монаха. – Если вам интересно, я брат Фердинанд, бедный францисканский монах.

– А настоящий брат Фердинанд существует?

– Иногда, – сказал Альваро, не моргнув. – Но он не всегда один и тот же человек, да и все равно никто не запоминает монахов. Водитель кареты – мой верный вассал, но я вас предупреждаю: если вы себя выдадите или вас вычислят иным способом, ему придется уехать без вас.

– Понятно, – сказала Халила. – Спасибо.

– Не благодарите меня. Боюсь, у меня есть и другие новости. Я смогу предоставить вам убежище в нашем посольстве лишь до завтрашнего утра. У меня приказ из Мадрида. Король приказал закрыть посольство, а всем работникам уехать; он прислал корабль, который будет ждать в порту и увезет в нейтральные воды. Боюсь, что он планирует нечто большее, нежели просто ждать и смотреть, что грядет.

– В каком смысле? – спросил Вульф.

Посол покачал головой:

– Даже если бы я и знал, не мог бы вам сказать. Мое гостеприимство – это одно. Моя верность – совсем другое. Я рассказываю вам все это, потому что когда вы покинете безопасную территорию за нашими воротами, то возвращаться вам будет некуда. Мне жаль.

– Вы сделали больше, чем мы могли от вас ожидать, – сказал Санти и протянул руку. Посол ответил уверенным рукопожатием. – Мы благодарны. И если завтра все пройдет гладко, может, посольство сможет остаться открытым.

– Может быть. – Что-то в голосе Альваро Сантьяго намекало на то, что он в этом сомневается, хотя по его лицу и нельзя было ничего прочесть. – Пусть мой Бог и ваши будут рядом с нами в предстоящие времена.

После этих слов в воздухе повисла тишина, и тогда Халила повернулась к Дарио и сказала:

– Что ж, брат Фердинанд, нам пора заняться делами.

– Это дело Господне, – невозмутимо сказал Дарио и поклонился, пропуская к двери.

Глава тридцатая

– Разделяй и властвуй, – сказал Дарио, когда карета ехала по зловеще тихим улицам Александрии в сторону порта и вдоль изогнутой дороги, что шла до самого маяка. – Я должен убедить этих ученых сражаться или лишь не поддерживать архивариуса?

– Ты не должен их ни в чем убеждать, – сказала Халила, – потому что я тебя знаю, Дарио. Ты либо их запугаешь, либо разозлишь, заставив сделать прямо противоположное. Лишь объясни ситуацию, как я тебе сказала, и сообщи им, что они должны принять собственное решение.

– Мне не нравится, что вы разделитесь, – сказала Глен. – Я смогу следить только за одним из вас.

– Половину времени мы будем на виду. Риск того стоит. Конечно же, ты будешь охранять Халилу, – сказал Дарио. – Брат Фердинанд может о себе позаботиться.