Дым и железо

– А я не могу? – Халила вскинула брови, глядя как Дарио напрягается, осознавая, в какую ловушку сам же себя и загнал. – Ну ладно. Глен останется со мной. А вы, брат Фердинанд, тогда несите слово Божье как меч и щит.

– Или это, – сказал Дарио и вытащил из своего тяжелого рукава библиотечный пистолет. – Подарок от лейтенанта Зары. Думаю, я ей нравлюсь.

– Ну хоть кому-то, – сказала Халила, а потом смягчилась и быстро поцеловала его, когда карета начала замедляться. – Дарио. Если тебя схватят…

– Не схватят, – сказал он. – До скорой встречи, мадонна.

– До скорой встречи, – сказала она. Дарио распахнул дверцу кареты, когда та остановилась, а когда начал было выбираться наружу, Халилу вдруг охватил неподдельный порыв ужаса. – Дарио! – Она схватила его за руку, и он замер, ступив одной ногой на дорогу. Халила сглотнула вставший в горле ком и произнесла: – Мой ответ «да». Всегда был «да», кстати. Но мне казалось, стоит заставить тебя немного подождать, ведь ты выглядел таким уверенным.

Дарио надобилось лишь мгновение, чтобы понять, о чем она говорит, и выражение его лица, его взгляд… У Халилы перехватило дыхание, этот взгляд явно не подходил монаху.

– Ты оказываешь мне величайшую честь всей моей жизни, – сказал Дарио, и это не прозвучало шутливо или несерьезно; прозвучало уязвимо и очень искренне. Дарио прижал ее пальцы к своим губам, и Халила затаила дыхание, когда его горячие губы коснулись ее кожи. Он так и не отвел от нее взгляда. – Я проживу свою жизнь так, чтобы быть этой чести достойным.

Дарио вышел, и Халила сделала глубокий вдох. Глен сказала:

– Что это была за чертовщина?

– Дарио сделал мне предложение как раз перед тем, как нас схватили в Англии, – сказала она. – И я только что согласилась. Я сошла с ума, Глен?

– Окончательно, – сказала Глен и широко улыбнулась. – Он сделает тебя счастливой. А если нет, только скажи, и я его прикончу.

Халила улыбнулась в ответ, а потом брат Фердинанд помог ей выйти из кареты с должным уважением, с каким и полагается вести себя достойным монахам, по мнению Халилы, и она повернулась к маяку.

Ее улыбка растаяла, и вся та тревога, которую она до сих пор от себя отталкивала, начала зудеть в венах.

«А теперь пришло время нашего испытания».

И это испытание, в отличие от всех прочих, им никак нельзя было провалить.

Странно, но в маяке не оказалось ни единого библиотечного солдата; закат окрашивал небо красным, а у подножия башни ночь уже раскинула свои темно-синие тени.

Однако тут стояли механические стражи, и Халила поспешила прочь от прогуливающегося сфинкса. В большом дворе собралась толпа, многие библиотечные работники искали транспорт до дома; даже здесь их голоса были тихими и сдержанными, а настроение мрачным. Халила использовала выходящих работников в качестве прикрытия и понадеялась, что Глен последует ее примеру; Дарио уже ускользнул.

Как только Халила очутилась внутри маяка, то перевела дыхание и попыталась успокоить стучащее сердцебиение. Глен присоединилась к ней секундой позже, и они отправились по закручивающейся лестнице наверх, к первой ученой – медику по имени Паркер. Та оказалась властной пожилой женщиной с пышными каштановыми волосами, глазами цвета открытого моря и манерой поведения, которую Халила разве что могла бы сравнить с разъяренным раненым львом. Женщина взяла письмо Вульфа, вскрыла его краем острого ногтя, покрытого малиновым лаком, и прочитала содержимое сначала один раз быстро, а затем еще два раза медленно, прежде чем заговорить.

– Закройте дверь, – сказала она, не поднимая глаз. – Он серьезно?

– Я полагаю, вы знакомы с профессором Вульфом, – сказала Халила. – Разве он когда-то вел себя несерьезно?

– И то верно. У него чувство юмора, как у мертвеца. – Профессор Паркер постучала ногтями по своему отполированному черному столу, а потом снова свернула письмо. – Я слышала, Вульфа бросили обратно в тюрьму.

– Он на свободе, – сказала Халила. – Это все, что я могу сказать.

– Ты знаешь, что тут? – Паркер указала на сложенное письмо, и Халила покачала головой. – Я знакома с Кристофером Вульфом десять лет и ни разу не слышала, чтобы он делал громких заявлений, но он утверждает, что видел Черные архивы. Это само по себе уже безумие, но потом он говорит…

– Что архивариус приказал сжечь архивы, – тихо закончила за нее Халила. – Десятки тысяч оригинальных, незаменимых книг. Да. Он говорит правду. Я тоже там присутствовала. Я видела, как это произошло. И этот ужас я никогда не забуду.

– Ты одна из его студенток.

– Да, профессор.

– Как странно. Никогда бы не подумала, что у Вульфа достаточно терпения, чтобы кого-то обучать, а если и так, он бы оказал плохое влияние. Но ты выглядишь более-менее здравой.