Дым и железо

Шаг за шагом Томас изготовил нужные детали не только для одного, а для четырех Лучей Аполлона. У него не было письменных чертежей, но те ему и не требовались; картинка была в голове, и он мог ее прокручивать, увеличивать, а также прикреплять нужные части силой воли. Томас работал тихо и уверенно, создавая каждую запчасть с осторожностью, а когда ему принесли еду, то съел все, даже не взглянув на то, чем именно угощал его испанец, и выпил все, что прилагалось. Томас оставался сконцентрированным на своих чертежах, запчастях и тихом, напряженном удовлетворении, когда каждая деталь идеально подходила к последующей.

В какой-то момент, должно быть, вернулся посол, потому что Томас обернулся и увидел черный кожаный футляр на столе рядом с ним; он отложил тщательно скомпонованное оружие – первое из четырех – и открыл футляр.

Внутри лежал самый огромный, самый идеальный алмаз из всех, какие Томас видел в своей жизни. Он был размером с руку младенца, а когда Томас взглянул на него через свет, – утренний свет, начавший отражаться от золотого наконечника серапеума вдалеке, понял Томас, – то свет взорвался идеальной радугой вокруг него. Безупречно.

Подойдет.

Рядом лежали еще пять других камней: два рубина, невероятно большой изумруд и два удивительно прозрачных сапфира. Записка, приложенная к ним, гласила: «Испания ожидает, что вы их вернете, профессор Шрайбер».

Томас осмотрел и отложил один из рубинов и – с сожалением – изумруд, который просто не подошел бы без обработки, к которой посол отнесется, как понимал Томас, неодобрительно. Затем он начал добавлять драгоценные камни к оружию, закрепляя их на месте с помощью креплений, которые он специально приладил для этой цели.

Теперь ему необходима была энергия.

Томас вышел из мастерской и зашел в здание посольства, проигнорировав вежливые вопросы нескольких расхаживающих в столь ранний час сотрудников (которые, как рассеянно отметил про себя Томас, собирали вещи, будто бы собираясь уезжать). Вопросы стали менее вежливыми, когда Томас вскрыл панель управления, которую он отыскал в каморке технического обслуживания, и отсоединил блок питания, необходимый для химических светильников. Комнатку поглотила чернильная темнота, если не считать восходящие лучи солнца, просачивающиеся в окно, и вопросы вокруг стали звучать требовательно.

Томас уже выдергивал четвертый блок питания, когда его окружили стражники, а очень измученный, уставший на вид мужчина в шелковом халате забежал в комнатку, уставился на происходящее издалека за миг до того, как потух свет, и начал кричать, чтобы стражники не стреляли.

Раздался выстрел, но он не попал в Томаса. Тот растолкал всех и направился в вестибюль, где было светлее благодаря окнам, выходящим на восточную сторону. Некоторые стражники и слуги зажгли ручные светильники, а посол что-то им говорил, но Томас не слушал. Он внимательно изучал контакты и провода, по которым текла энергия, тех самых блоков питания, сравнивая их с тем, что требовалось для Луча; это были чисто математические вычисления, и у Томаса искренне не было времени на людей вокруг. Он же ничего не сломал. Просто одолжил. Да и работники резиденции уже начали присоединять новые блоки питания, и свет вновь зажегся.

Хотя, вероятно, Томас мог бы попросить. Он просто-напросто был так близок к тому, чтобы завершить работу, что разговоры с людьми были бы пустой тратой времени, которую он не мог себе позволить.

Посол, достаточно разгневанный (по крайней мере, так решил Томас, заметив, как тот вскинул руки), удалился, чтобы отругать профессора Вульфа, который наблюдал за происходящим с лестницы.

«Ja» [21]. Все сгодится. Все расчеты сходились. Томасу необходимо будет сделать некоторые исправления, чтобы закрепить блок питания и упростить процесс его замены, но этого хватит до тех пор, пока он не сможет потратить больше время на создание чего-то получше.

Когда Томас закончил с работой, на улице было уже совсем светло. Утро. И когда он посмотрел на четыре оружия, которые построил, на ужасную мощь, которую создал, сосредоточенность внутри него надломилась, и все, что Томас не позволял себе чувствовать все это время, захлестнуло его.

Он тяжело сел на рабочую табуретку и уронил голову на руки. Дыхание участилось, а потом участилось настолько, точно в груди заработал двигатель, который Томас не мог контролировать.

И он не понимал почему.

Кто-то позвал его по имени, но он не смог поднять голову, чтобы ответить. Только когда она опустилась рядом с ним и Томас учуял мягкий жасминовый аромат ее парфюма, то понял, что к нему пришла Халила. Ее руки бережно опустились на его плечо и спину. Она произносила его имя.

Он не мог восстановить дыхание. Мотор внутри гнал все быстрее и быстрее, и Томас видел черные пятна, а руки у него тряслись, как у старика.

– Томас, опусти голову. Вот. Медленно, глубоко дыши. Вдыхай через нос, а потом выдыхай через рот. Теперь ты в порядке. Ты в безопасности. Ты в безопасности.