Дым и железо

Джесс точно рассчитал время; он ринулся вперед, врезался в брата на полпути и сбил с ног. Сцепившись, они оба рухнули на пол и покатились, а потом пальцы Брендана оказались у Джесса на горле, и Джесс никак не мог защититься, разве что попытаться вырваться, но глаза его брата были широки и темны и полны дикой ярости… а потом они опустели, когда солдаты стащили его и поставили на колени в разрастающейся луже крови, вытекающей из тела Нексы.

– Успокойтесь, вы двое, – сказал архивариус. Он не сдвинулся со своего места за столом, а на лице по-прежнему было равнодушное спокойствие. Джесс всегда его ненавидел. Но никогда не ненавидел так сильно, чтобы становилось прямо физически больно. – Это было необходимо, разумеется. Девчонке нельзя было доверять, и это очень печалит. И теперь я понимаю, что не могу доверять и никому из вас. Я очень рассчитывал на то, что мы с вашим отцом придем к соглашению, но он, похоже, недостоин доверия, как и любой другой преступник. Ради защиты Великой библиотеки я должен избавиться от всех тех, кто загрязняет наше общество. Повстанцев. Поджигателей. Преступников. А вас… вы виновны, по крайней мере, в одном из этих проступков, если не в большем. – Он кивнул капитану: – Отведите их обратно в тюрьму. Заберите тело для погребального обряда. Она заслужила хотя бы это.

– Я убью тебя, – сказал Брендан. В его голосе был весь тот гнев, что Джесс проглотил, а может, и больше. – Старый злой ублюдок, ты заплатишь за это, даже если мне придется выбираться из ада, чтобы рассчитаться с тобой.

– Не трать силы, – сказал брату Джесс. – Он того не стоит.

Архивариус улыбнулся и пожал плечами.

– Вульф? А ты угрожать мне не будешь?

Вульф продолжил молчать. Его темные глаза были наполовину скрыты под растрепанными волосами, и он не выглядел способным на что бы там ни было, он был слаб. Однако каким-то образом Джесс решил, что это пугает даже больше, чем неприкрытый, ноющий гнев брата.

– Уведите их с глаз моих долой. – Архивариус вздохнул и взял ручку. – Мне придется искать новую помощницу.

Первым вывели Брендана, и Джесс был этому рад.

Это означало, что Брендана не стали заставлять глядеть, как девушку, которую он любил, завернули в испорченный ковер и бесцеремонно уволокли, а ее убийца даже не посмотрел на нее напоследок.

Глава двадцать седьмая

Коридоры опять поменяли свое расположение, и Джесс угрюмо запомнил и их новую конфигурацию; он начинал видеть закономерность, но понадобится куда больше информации, чтобы разгадать этот пазл. Вряд ли у него получится после того, как он ушел. Джесса не покидало чувство, будто он видит кабинет архивариуса в последний раз.

На руках Брендана, как и на ногах, теперь тоже были кандалы; когда Джесса засунули в бронетранспортер и усадили, с Бренданом обошлись так же. И с Вульфом. Использовать свою численность, чтобы попытаться сразить солдат, что их окружили, не удастся, хотя на короткий миг Джесс задумался о подобной возможности. Брендан теперь сидел молча, замерев как механический страж. Он был весь в крови Нексы, и Джесс мог только вообразить, каково это – ощущать, как эта кровь холодеет на твоей коже. Если ему когда-либо нужна была причина, чтобы пожелать архивариусу смерти, теперь она у него была.

– Брен, – сказал он тихонько. Когда ответа не получил, добавил: – Малявка.

– Не надо, – сказал Брендан. – Просто не надо.

– Оставь его, – сказал Вульф, сидящий с другой стороны от Джесса. – Джесс. А Санти…

– Я не знаю, – сказал Джесс. – Но я рад, что вы живы.

– Да неужели? – Вульф вновь заговорил с проблеском своего привычного презрительного тона. – Это удивительно, учитывая, какой ужас вам из-за меня только что пришлось пережить.

– Это моя вина, – сказал Джесс. – Мы с Дарио думали… мы думали, вы расскажете все о наших планах Санти, и Санти нас быстро остановит. Я презирал себя за то, что не рассказал вам, но… – он покачал головой. – Это не стоило ваших страданий, профессор, простите меня.

– Не вини себя во всех земных невзгодах. Мне от твоего чувства вины не легче, Брайтвелл. Мне нужно, чтобы ты думал ясно. С нами еще не покончено.

Хотя выглядело все так, что покончено, подумал Джесс, но промолчал. Что ж, хоть профессор Вульф не был сломлен до глубины души. Пока что. А вот Брендан… Нет, это невозможно. Брат всегда подстраивался, он не ломался. Никто не цеплял его за душу так сильно, чтобы причинить боль. Или по крайней мере, он никогда не показывал свою боль, если та и существовала.

– Не знаю, как мы отсюда выберемся, сэр, – сказал Джесс. – В мои планы не входило… это. Все это.

– Полагаю, это было бы уже слишком, если б в твои планы такое входило, – сказал Вульф. – Но времени, чтобы почувствовать свое поражение, у нас полно.

– Заткнитесь вы, – проворчал один из солдат. – Вы не увидите ничего, помимо тюремных камер и могил.

Сложно было поспорить с этим заключением… только вот бронетранспортер, который все это время мчался на большой скорости, внезапно затормозил, отчего всех швырнуло вперед.