Дым на солнце

– Возможно. – Марико задумчиво улыбнулась в темноту. – Почему это кажется таким странным? – задала она вопрос. – Почему я чувствую себя такой… растерянной?

– Мне это кажется странным, потому что все, что я хочу сказать, – все, что я хочу сделать, – кажется невозможным.

Разочарование сжало ее сердце.

– Это потому, что я замужем?

– Мне плевать на это.

– О, – снова выдавила Марико. Чувство в его голосе – то, с каким убеждением слова вырвались из его горла, – смутило ее. – Это потому, что я должна лгать о своей верности Минамото Року?

– Ты никому ничего не должна, Марико.

– Тем более такому мужчине, как он. – Марико нахмурилась. – Независимо ни от чего я никогда не стану одной из тех придворных дам, что боготворят мужчину.

– Любого мужчину? – шутливо спросил Оками. – Даже если он будет боготворить тебя?

– Да, – сказала Марико. – Даже если это будешь ты.

Оками ухмыльнулся. Между ними повисла тишина. Не тишина в поисках ответов, а молчание, наполненное тем многим, что нельзя было произнести вслух. Словами, которые только причинят им обоим боль. Мечтами, которым, возможно, никогда не сбыться. Какая-то часть Марико желала просто сбежать с Оками прямо сейчас. Прямо отсюда. Повернуться спиной ко всему и вся и начать новую жизнь с юношей, которого она любила.

Но все, что она совершила, – все, за что боролась и что пережила, – все это доказывало, что жизнь – это нечто большее. Больше любви. Марико не желала жизни без цели. Пусть даже она погибнет, пытаясь помочь Черному клану, пусть даже она потеряет в процессе Оками, они оба должны продолжать эту борьбу.

– Мне пора идти, – сказала Марико. – Цунэоки еще должен передать мне сообщение, и, если меня долго не будет при дворе, меня хватятся.

Оками не ответил. Он провел рукой по распущенным волосам, и от этого знакомого движения грудь Марико укололо. Затем он снова посмотрел ей в глаза.

– Спасибо, что спасла меня, Марико.

Неуверенная ухмылка тронула ее губы.

– Спасибо, что позволил себя спасти.

– Я рад, что смог увидеть тебя сегодня вечером, – добавил он мягко.

Что-то вонзилось рядом с ее сердцем.

– Как и я. – С этими словами Марико собрала шелковые складки своего кимоно и направилась к раздвижным дверям.

Как странно они общались. Так непохоже на всю прежнюю легкость между ними. Никогда раньше между ними не было столько чувств и отсутствовал способ их выразить.

«Нет. Это неправда».

Марико обернулась.

– Я тебя люблю. Никогда не забывай об этом. – С этими словами она потянулась к раздвижной двери.

Оками схватил ее за руку. Когда она встретила его взгляд, он не отвел глаз. Переплел их пальцы. Притянул к себе, и его взгляд был нежным, а выражение лица – свирепым. Затем, словно не выдержав, он провел большим пальцем по ее подбородку.

Марико расплавилась от этого прикосновения. Почувствовала, как ее тело принимает форму его. Когда-то она слышала, что огонь сжигал тех дураков, что играли с ним. Возможно, Марико была такой же дурой, которую не волновала перспектива сгореть. Только на мгновение она хотела окунуться в эту восхитительную боль. Она поддалась его ласкам. Но не осмелилась прикоснуться к нему сама. Марико знала, что стоит ей это сделать, и она больше не сможет отпустить.

– Сделаешь кое-что для меня? – спросил Оками.

Она взглянула вверх. Кивнула, когда одна из его рук легла на ее лицо.

– Я хочу услышать, как ты зовешь меня по имени, – сказал он. – Всего один раз.

Взгляд Марико скользнул по обнаженной коже его шеи. По ужасному клейму, выбитому сбоку. Затем вернулся к его покрытым шрамами губам.

Верность.

– Я люблю тебя, Такэда Ранмару.

Оками улыбнулся. Поцеловал ее лоб. Затем кончик носа. Потом нижнюю часть подбородка. Марико задохнулась от мягкости его прикосновений.

– Прямо сейчас я не могу любить тебя так, как хочу, – прошептал он ей, щекоча ее кожу. – Поэтому позволь мне какое-то время боготворить тебя.

Марико закрыла глаза. Ее руки задрожали.

– Скажи мне остановиться, и я остановлюсь, – сказал он.

– Нет, – выдохнула Марико. Она почувствовала, как кончики его пальцев скользят по воротнику ее кимоно. Он распахнул ткань, обнажая впадинку на горле. Когда он поцеловал ее там – с той же нежностью, – пальцы Марико сжались в кулаки. В этот момент все, о чем она могла думать, – это о нестерпимом желании прикоснуться к нему.

Он позволил тыльной стороне ладони скользнуть по слоям ткани на талии Марико. Затем он опустился перед ней на колени и взял в руки ее щиколотку, обнажая кожу на ее ноге. Оками запечатлел еще один поцелуй на внутренней стороне ее колена.

– Скажи мне остановиться, и я остановлюсь, – его голос скользнул по ней, как шелк.

Марико открыла глаза. Она знала, что должна сказать ему остановиться. Знала, что уже позволила всему этому зайти слишком далеко. Ее ждали важные дела. Задачи, требующие максимальной концентрации. Ей нельзя было отвлекаться. Если она в ближайшее время не покинет Ханами, Райдэн может раскрыть ее двуличие.

– Нет, – тихо сказала Марико. Но четко. – Я не хочу, чтобы ты останавливался.

«Только в этот раз».