Джалита

Войдя в холл и поднимаясь по широкой лестнице, покрытой красной ковровой дорожкой, Сергей Юрьевич не стал обращать внимание гостя на расположенную вдоль лестничных маршей по всей стене галерею барельефов знаменитостей виноградо-винодельческой науки, в число которых попал почему-то и русский князь Галицин. Но его личность была здесь не случайной.

При других обстоятельствах Сергей Юрьевич мог бы рассказать сам, но, скорее всего, пригласил бы для проведения экскурсии большого знатока истории «Магарача», заведующего отделом пропаганды, Романа Кирилловича Акчурина, который хоть и был по национальности казанским татарином, стало быть, дальним потомком кого-то из захватчиков Руси, пришедших некогда с Чингисханом, но, что характерно для всех народов, населяющих ныне страну, давно ставшей для них Родиной, он любил Россию, и с чувством гордости за неё, не торопясь, и очень эмоционально начал бы не рассказывать, а именно повествовать, почти петь о том, что великий русский князь Сергей Голицын был фактически основателем российского виноделия, что именно тогда, когда на.

Руси увлекались всем иностранным и пили в основном французские вина, этот князь Голицын предложил царю начать производство своих отечественных вин.

Царь согласился определить жалованье Голицыну за работу, на что тот оскорблённо ответил, что никогда не служил и служить не собирается, но готов продавать вино, беря за каждую бутылку по копейке. Голицынские вина были отменного вкусового качества и потому принесли огромный доход князю и славу российскому виноделию.

Можно было бы задуматься над тем, что барельеф царского князя поместили на видном месте в научном институте государства с коммунистическими идеалами, которое в революцию свергло власть этих самых князей. Кажется ему не место среди людей, борющихся за социальную справедливость, за то, чтобы богатство каждого зависело от богатства всех. Вряд ли этот самый Голицын заботился о том, чтобы его рабочие или крестьяне жили счастливо и в достатке не меньше его самого. Да, может, и порол он нерадивых с его точки зрения подданных, может, не одна сотня глаз бедняков, в том числе и детей их, выплакивалась по его вине во имя доброго, опять же с его точки зрения, дела. А кто не знает, что ни одно доброе дело не стоит слезы ребёнка, или, что на костях горя счастья не построишь? Вот и спрашивается должны ли мы воздавать хвалу человеку, шедшему против того строя, к которому мы пришли, делавшему не только хорошие, но и плохие дела?

На этот вопрос так и отвечали у нас — отрицательно, и убирали всё, что связывалось с противореволюционными деяниями, идеями, мыслями. Уничтожались памятники, олицетворявшие царское господство, убирались с книжных полок книги великих мастеров писателей, не понявших и не признавших революцию. Тогда, ради воспитания нового поколения в новом духе, убирали с глаз его всё, что походило на скверну и всех, кто эту скверну нёс.

Но это был период революционного подъёма, энтузиазма, восторга, заслонявшие многое пламенем борьбы, во время которой трезвые мысли самого Ленина не всегда замечались или принимались, а потому, например, писатель Аверченко долго не публиковался в Советской России, хотя лидер революции Ленин и назвал его талантливым писателем, рекомендуя талант поощрять и печатать, несмотря на враждебность писателя к строю.

Однако прошло время, и стали печатать, да не только Аверченко, но и Есенина, Бунина, не праздновавшихся долгое время властью. Сохраняли памятники и Петру Первому, которого продолжали называть великим, вопреки точным сведениям о сотнях и тысячах бедных крестьян погибавших при строительстве города Петра, названного впоследствии городом Ленина.

Дело в том, что не злопамятен русский человек по натуре, не может он долгое время помнить плохое, но всегда старается удержать в памяти доброе, сделанное для него. Пусть через годы, десятилетия, но откопает-таки он имя человека, построившего мост через реку, что вот уже век стоит, не ломаясь, или песню написал, что никак из памяти поколений не уходит, принося радость и помогая в трудные минуты. А, вспоминая этого человека, оставившего добрый след своей жизнью, никто обычно не копается в его биографии, чтобы узнать, не опрокинул ли он однажды крынку с молоком на платье матери, балуясь и шаля у той на коленях, дабы обругать его за это через сто лет в вдогонку.

Не святые на земле живут, а обыкновенные люди, каждый с ошибками и недостатками. Но память приносит и оставляет в истории доброе и полезное людям, то есть то лучшее, что должно быть примером остальным, которые должны становиться лучше и чище, чем предыдущие поколения. Это не писаный закон, а сама природа, стремящаяся вечно к совершенству.

Вот почему барельеф князя Голицына появился в винодельческом институте, благодарном ему за создание отечественного виноделия на Руси.