Джамбр

Широкое применение в хозяйстве наемного труда привело к тому, что монастырь стал платить также и за труд крестьян из селения Вагаршапат, которых, как было отмечено выше, использовали на барщинных работах. Это явление Б. М. Арутюнян объясняет тем, что Эчмиадзин, “боясь ухода крестьян из деревни в случае чрезмерного притеснения, давал рабочим плату, придавая всему этому форму вольного найма”[159]. Но такое объяснение нам представляется недостаточно убедительным, ибо взамен ушедших крестьян монастырь мог вербовать крестьян других сел. В этом скорее всего можно наблюдать те разновидности применения наемного труда, которые были характерны для России второй половины XVIII в. и первой половины XIX в. В. И. Ленин в книге “Развитие капитализма в России” писал, что “при всем бесконечном разнообразии форм, свойственном переходной эпохе, экономическая организация современного помещичьего хозяйства сводится к двум основным системам в самых различных сочетаниях, именно к системе отработочной и капиталистической”. В. И. Ленин тут же указывает, что отработочная система “состоит в обработке земли инвентарем окрестных крестьян, причем форма платы не изменяет сущности этой системы (будет ли это плата деньгами, как при издельном найме, или плата продуктом, как при испольщине, или плата землей или угодьями, как при отработках в узком смысле слова)”[160].

При отработочной системе могут существовать различные формы оплаты труда. Но они сами по себе не свидетельствуют о наличии или развитии капиталистических отношений.

* * *

В 30-х годах XVIII в. после прекращения военных действий между Ираном и Турцией торговля стала оживляться. Феодальные верхи и местные персидские власти принимали соответствующие меры для успешного развития торговли между Ереваном, Карсом, Эрзерумом, Ваном, Тбилиси и т. д. Эчмиадзинский католикос Абраам Кретаци пишет, что после прекращения военных действий между Надир-шахом и турецким султаном, он (т. е. Абраам Кретаци) и ереванский хан написали письма в Карс, Эрзерум, Токат, Баязет, Ван, Багеш и другие места: “Я — своему народу, [т. е. армянам], а он [хан] карсскому паше [написали], что имеем приказ великого хана [Надир-шаха] известить страну и сообщить вашему государству, что так как мир восстановлен, то как купцы, так и вообще всякие лица теперь могут приехать [в Ереванское ханство] и без сомнения и страха продавать и покупать все, что им хочется”[161]. С большой радостью он записал в своей книге о прибытии торговых караванов в Ереванское ханство: “Вот уже начали приезжать купцы как от нашего народа, так и от турок”, и в ближайшие дни ожидается “прибытие больших караванов”[162]. Эти торговые связи стали усиливаться во второй половине XVIII в. и способствовали расширению торговли Эчмиадзинского монастыря.

Продукт, получаемый в монастырском хозяйстве, реализовался тремя способами: часть шла на внутреннее потребление (т. е. на питание и содержание монахов и монастырских лиц)[163], часть раздавалась рабочим в качестве зарплаты, а третья часть вывозилась на рынок. Например, в монастырском хозяйстве в среднем в год приготовлялось около 240 карасов, или 9600 ведер, вина. С. Погосян пишет, что в 1761 г. на внутреннее потребление из винных погребов было отпущено 876 литров вина; для “различных лиц” (посторонних) было отпущено 2982 литра вина. Кроме того, эконом монастыря продал 603,5 литра вина. В том же году в монастырских погребах хранилось 238,5 карасов вина, 9 карасов водки, 29 карасов уксуса[164]. Б. М. Арутюнян приводит интересный материал о расходах вина из винных складов монастыря в 1761 г.:

1. расход по столовой — 41 карас, 18 литров, 2 чарека;

2. для стола католикоса — 6 карасов, 2 чарека;

3. выдано монастырской братии и служителям — 2 караса, 12 литров;

4. расход на приходящих гостей — 19 карасов, 14 литров, 3 1/2 чарека;

5) “нужным людям”, богомольцам и прочим лицам 13 карасов, 12 литров, 1/2 чарека.

6) каменотесам, строителям, плотникам, жнецам и пр. 27 карасов, 10 литров, 1 1/2 чарека;

7) продано — 30 карасов, 3 литра, 2 чарека. Итого: 141 карас, 11 литров, 3 1/2 чарека[165].