Джаннат в тени мечей (СИ)

Устроившись на подушках, Малик положил руки за голову, уставившись в решётчатый потолок. Он пропустил мысль о том, что время начало течь куда быстрее, чем ему раньше казалось. Если когда-то он был готов сидеть за любым поручением с самого утра до ночи, успевая сделать его даже сверх меры, то теперь на одну кражу ушёл практически целый день. Медленно вдохнув душный вечерний воздух через нос, он протяжно вздохнул. Скорее всего, такая задержка обусловлена состоянием Альтаира, но Малик даже думать об этом не хотел. Над его головой через решётку было видно серые облака, тянущиеся куда-то вперёд твёрдым, неумолимым ходом, точно стая диких птиц. Несмотря на тепло с улицы, Малик нахмурился от мелкой дрожи во всём теле. Устало потерев лицо, он закрыл глаза, стараясь уснуть. Краем уха он уловил тихий серый гул, которым полнилось бюро, точно шорох трудящихся насекомых в муравейнике: отчётливо слышались длительные речи Абхаглу, которыми он мучал раненого Альтаира, шелест перебираемой кем-то бумаги и выбивающийся из всеобщего ряда едва слышимый разговор, в котором угадывались голоса Дахи и Камиля.

На следующий день Малик проснулся довольно рано, пусть никто и не удосужился его разбудить. В бюро царствовала непоколебимая тишина, всё вокруг утратило цвет, налившись утренней серостью, едва перебиваемой синей мглой. Поднявшись с подушек, Малик выпрямился и сцепил руки в замок над головой, потягиваясь. Вокруг никого не было, будто посреди ночи все вышли из бюро, оставив Малика одного. Неуверенным, мелким шагом он двинулся вдоль маленьких узких коридоров в поисках комнатки, служащей кухней. Взявшись за чугунную промозглую ручку чайника, он заглянул в небольшую печь, забитую старым, залежавшимся пеплом. Абхаглу почти никогда не чистил печь, возмущаясь, что он слишком стар для такой работы. Обречённо вздохнув, Малик отставил чайник в сторону и достал тканевый мешок, внутри вымазанный пылью, в который время от времени собирали мусор из печи. Вооружившись тяжёлой кочергой, Малик принялся копаться в нутре печи, заполняя спящее бюро невыносимым скрежетом. Кое-как собрав половину пепла в мешок, Малик отставил его в угол подле шкафа с посудой, горделиво уперев руки в бока. В том же месте покоились поленья, точно осиротевшие дети, попрошайничающие на улицах. Бросив дерево в распахнутую пасть печи, Малик вздохнул, вытирая с лица скопившуюся сажу.

— Сходи умойся, — раздался голос Дахи, стоявшего в дверном проёме. — Я разожгу.

Молча кивнув, Малик отыскал маленькую лохань с отстоявшейся водой и поспешно умылся, вытерев лицо рукавом. Дахи, склонившись к печи, грелся у разгорающегося огня. Он мелко дрожал от утреннего холода, точно осиновый лист.

— Холодно, — подчеркнул очевидное Дахи, покосившись на Малика через плечо. На нём уже не было привычных белых одеяний фидаина: лишь серая туника и льняные штаны. Малик согласно кивнул, хмыкнув. Дахи, схватив чугунный чайник, наполненный водой, поставил его ближе к огню. На лице фидаина красовалась широкая улыбка.

— Как Альтаир? — внезапно спросил Дахи, не сводя взгляда с чайника у огня.

— Не знаю, — пожал плечами Малик. — Спроси у даи.

В ответ на слова подмастерья фидаин ухмыльнулся, заливаясь тихим хохотом. Он стал ещё меньше напоминать воина, способного по чужому приказу творить леденящие кровь зверства. Не походил он на человека, что с мечом в руках потрошит противников, точно рыбок. Дахи выглядел как ребёнок, радующийся каждой мелочи в своей беззаботной жизни, и совсем не угадывались в нём черты верного пса Ордена, готового броситься на каждого неугодного с кровавой пеной у рта. От таких мыслей вдоль позвоночника у Малика пробежали мурашки.

— А вот и спрошу, — с театральной серьёзностью ответил Дахи. — Сегодня ты пойдёшь на рынок с Камилем.

— На задание? — резко оживился Малик, сжав кулаки в готовности действовать.

— Нет, — мотнул головой фидаин. — Купите пару вещей. Только вымойся сначала. А кипяток потом выпьешь.

Дахи снял чайник с печи, придерживая его за горячую ручку и предварительно обернув её в тряпку. Вручив подмастерью сосуд с кипятком, он выпрямился, уперев руки в бока. Малик схватил чайник, словно своё последнее спасение от невидимой угрозы. Гулким шагом он вышел по дощатому полу во дворик, ограждённый высокими стенами. Бюро всегда было чем-то вроде отдельного мира, в который не могли заглянуть чужие, непосвящённые люди. Точно птичья клетка, бюро предлагало братьям Ордена оградиться от больших, шумных городов, отдохнуть там, где не рискуешь никогда не проснуться. Бюро чем-то напоминало маленькую частичку Масиафа — большого, безопасного и привычного.