Джаннат в тени мечей (СИ)

Посреди дворика с высокими стенами из песчаника стоял Камиль. Он крепко держал в руках маленькую бадью, наполненную тёмной водой. Одетый в одни лишь штаны, он открывал на обозрение узоры из шрамов, которыми было испещрено всё его тело. Где-то угадывались прямые и продолговатые шрамы, полученные от плетей или линей, в иных местах виднелись следы от ожогов, а порой Малик узнавал привычные каждому отметины от стальных лезвий, когда-то вспоровших кожу. Камиль стоял к нему спиной, всматриваясь в дрожащую поверхность воды внутри бадьи, совершенно не замечая никого вокруг. Вежливым кашлем Малик привлёк к себе внимание, чтоб вырвать Камиля из оцепенения.

— А, это ты, — обернувшись, констатировал Камиль, продолжая крепко держать бадью двумя руками. — Сегодня ты рано.

Говорил он странной, монотонной интонацией, почти не разделяя слова между собой, будто он и не человек вовсе, а бездушная кукла, управляемая кем-то другим за невидимые ниточки, привязанные к рукам и ногам. Лицо его оставалось неподвижным, ужасающе спокойным, словно неспособное на проявление каких-либо эмоций. Малик медленно кивнул, не сводя с информатора взгляда. Камиль проследил за его взором и осмотрел несколько шрамов от линя на своём животе.

— Хочешь знать откуда они, — спросил Камиль, даже не добавляя вопросительного тона. — Обучение.

Немногословность Камиля слегка сбила Малика с толку: обычно юные братья из Ордена не скупились на сплетни и обсуждения, щебетали, точно неумолкаемые соловьи. Но этот информатор, среди которых обычно находилось особенно много сплетников, точно каменная стена, не пропускал ничего лишнего на волю.

— Учителя били? — Малик решил вытаскивать из собеседника по слову. Камиль коротко кивнул.

— Почти все, — намного тише, но всё так же твёрдо сказал он.

— Почти? — удивлённо переспросил Малик, не скрывая своей наивной интонации.

— Последний учитель никогда не бил, — с едва уловимой теплотой сказал Камиль, не сводя с Малика холодного взгляда. От такой неожиданной, пусть и слабой, теплоты в голове собеседника Малик на секунду оторопел, не ожидая услышать настолько длинную речь. В тёмных глазах подмастерья засверкало явное любопытство. Информатор заметил такую перемену в собеседнике и резко сменил тон, снова возвращаясь к ледяному, режущему голосу.

— Я пойду, — он поставил бадью с водой на пол, поспешно собирая сложенную ровной стопкой одежду. Кивнув Малику на прощание, он быстро вышел прочь, тихо закрыв за собой дверь.

Запрокинув голову, Малик уставился в небо, чувствуя, как уныло ноет затёкшая за ночь шея. Его внимание сразу же переключилось на бадью, которую до этого держал Камиль. Пол во дворике был дощатый, как и в здании бюро, но здесь половицы приходилось чаще менять и чинить, да и скрипели они громче, чем остальные — дворик заменял ванную, а потому доски пола часто набирались влагой, чтоб потом быть высушенными полуденным солнцем. Вода в бадье, куда Малик отважно сунул руку, оказалась холодной, будто Камиль набрал её в каком-то заледеневшем озере.

— Не удивительно, — пробормотал себе под нос Малик, выпрямляясь. — Как он вообще может такой водой обливаться.

В углу Малик отыскал лохань, в которой мог бы без труда уместиться, и вылил туда весь кипяток из чугунного чайника. От осевшей внутри сосуда пыли вода оказалась мутной, но это было лучше, чем ничего. Добавив в лохань воду из бадьи, Малик плавным движением разбавил воду, точно ведьма, корпящая над зельем, и он хотел было даже театрально засмеяться, как самый заправский злодей, но мгновенно себя одёрнул. Подурачиться он ещё успеет, а сейчас есть дела поважнее. Резкими движениями он распустил завязки одеяния, снимая одежду и складывая её там, где до этого покоились вещи Камиля. Краем взгляда он уловил короткие блики, бьющие в глаза слабым утренним светом. У самой стены между половицами застряло простенькое железное кольцо: выглядело оно старым и поцарапанным, значит, его часто носили и редко прятали, но в то же время оно было довольно чистым, а потому напрашивался вывод, что им дорожат, несмотря на дешёвую стоимость. Малик прищурился, мгновенно замечая надпись на внутренней стороне.

— «Стрела»? — прочитал вслух Малик, удивлённо выгибая бровь. — Глупее надписи не видел. Наверно, это кольцо Камиля.